Еще через полчаса раздались осторожные шаги в моем направлении. Открылась двустворчатая дверь, к которой я сидел спиной, что ужасно нервировало.

Перешагнув порог, пришедшие перестали красться, начали внушительно топать. Из этого я сделал вывод, что похищать людей им в новинку. По крайней мере, этим двум. Но детектив из меня наверняка паршивый. К моим запястьям и вискам прикрепили датчики, на стол поставили громоздкий ящик и подключили к нему тянувшиеся от меня провода.

Что это за старье? Детектор лжи??? Вот интересно, настоящий, или для внушительности? Другой вопрос — где его откопали. Даже захотелось этак по-дружески спросить у мужиков, не сами ли собрали. Вдруг от неожиданности ответят?

— Начнем. Это не относится к вопросу сотрудничества, который обсуждали раньше, — закончив крепить на мне датчики, мужчина с полумаской на лице садится на стул передо мной.

Его подельник остается у меня за спиной, что нервирует в разы сильнее двери, которую я не могу увидеть.

— Кто это? — допросчик сует мне под нос большой, чуть ли не формата А4 планшет, на экране которого фотография весьма паршивого качества.

Я зачем-то всматриваюсь в улицу, похожую на окрестности моего дома. Интересующий человека в маске объект повернут к фотографу спиной. Это мчащаяся со всех ног девушка. И, несмотря на отсутствие лица, я узнаю ее. Вайпер. А сейчас главное себя не выдать. Я против детектора лжи. Кто победит? Еще раз смотрю на фигурку в коротких шортах и майке, набираю воздуха полную грудную клетку, а потом поднимаю злой взгляд:

— Да вы издеваетесь?! Откуда мне знать, что это за шлюха?! Вы что, думаете, такой как я, в таких нуждается?! Да вы знаете, сколько за мной баб бегает?! — дергаюсь и кричу так, что в лицо допросчику летят брызги моей слюны.

Главное, верить в свои слова, или хотя бы эмоционально им соответствовать. Для закрепления результата бешено выпучив глаза, кричу еще громче, с угрозами и руганью требую меня сейчас же выпустить. Подозреваю, мой дед еще в детском саду знал могучий трехэтажный гораздо лучше интеллигентного потомка, потому подхожу к задаче со стороны своей профессии — призываю на помощь алгоритмы и выстраиваю в уме таблицы, содержимое которых озвучиваю вслух.

Кулак, прилетевший мне в живот, вышибает из легких воздух. Захлебываюсь собственной слюной, но через кашель продолжаю изрыгать модулированные ругательства. В награду за усердие получаю второй удар, сильнее.

— Достаточно, — мужчина в маске, только что в подробностях узнавший свою родословную, останавливает помощника. — Он нужен нам целым. Его вообще не разрешали бить.

Вот так новости! Не разрешали! А остановил-то только после второго раза! Как там во времена дедушки выразились бы? Я «офигеваю»?

Прихватив прибор, они уходят. А я с трудом перевожу дыхание. Меня никогда не били. Ни-ког-да, черт побери! От боли и злости, теперь настоящей и удушающей, выкрикиваю вдогонку еще несколько оскорблений.

Выдохнувшись, отрешаюсь от ноющей боли и позволяю себе подумать о Вайпер. Если честно, я и не рассчитывал, что мою пропажу заметят так скоро. Выберусь живым — заведу автономное устройство, оповещающее всех друзей и знакомых о том, что хозяин куда-то подевался и пора выходить на поиски с собаками.

Раздумья о параметрах и прочей начинке будущего устройства расслабляют, а засыпать в кресле — мне не привыкать.

С Муратом я общалась около года и у нас сложились весьма теплые, если не сказать прямо — приятные отношения. Вот только портил все один момент. Я знала, что мы обитаем в одном городе, но никогда не видела фотографий Мура. Это обстоятельство предсказуемо порождало целый паноптикум сомнений: от древних ископаемых за шестьдесят, любивших использовать психологию не по назначению, подражая сетевым реликтам молодости своих родителей, до банально обиженного на меня человека. Всем известно, существуют кадры, плохо переносящие плевки в сторону их мнения. Формально, выдавая себя в сети за другого человека, они не нарушают никаких законов, а обладая скверным характером, я и не рассчитывала что подобное «счастье» меня минует.

Но когда месяцами общаешься, глядя на смазливую аватарку, происходит форменный аналоговый взлом. Когда-то это словосочетание относилось исключительно к технике, но благодаря аниме перекочевало в психологию. Термином стали описывать все подобные случаи, когда какой-то искусственный элемент влиял на отношение к своему носителю. Даже если знаешь об этом эффекте, постепенно начинаешь соотносить картинку с человеком и утрачиваешь связь с реальностью. Потому вначале увиливающие, а потом и твердые, без отговорок, отказы показать фото меня насторожили, всколыхнув справедливые подозрения о фальшивости собеседника.

И я решилась отправить Мурату программу Льюиса, чтобы покончить с неопределенностью. Умная программа, способная анализировать информацию и принимать решения быстрее человека, получила задание незаметно собрать нужные данные (ничего криминального, вроде банковских счетов и паролей) и принести мне. Когда ничего подобного не произошло, я банально запаниковала и помчалась к Льюису. В конце концов, Мур тоже программист (если верить его словам), хоть и не такой крутой, как Льюис, и мог заметить что-то неладное.