– Как можно знать сейчас, что произойдет в будущем?
– спросил Ален.

– Не знаю, и не думаю, что так было всегда. Мне кажется, дело тут не в Радуге Мейрлина, а в самом мире. Время теперь какое-то странное. Мы это знаем, не так ли? Оно как бы... проскальзывает. Словно вокруг червоточина, которая все разрушает. Но Сюзан в безопасности. Я это знаю, и мне этого достаточно. Шими собирается ей помочь... или уже помогает. Почему-то Джонас упустил Шими, и тот последовал за Сюзан в Дом-на-Набережной.

– Молодчина Шими!
– Ален вскинул в воздух сжатую в кулак руку.
– Ура! А как насчет нас? Ты видел нас в будущем?

– Нет. Этот кусок проскочил быстро... шар сразу унес меня. Утащил в розовом вихре. Но... я видел дым на горизонте. Я это помню. Возможно, горели цистерны у Скалы Висельников или высохшие ветки у каньона Молнии, может, и то и другое. Думаю, мы своего добьемся.

Катберт недоуменно поглядывал на давнего друга. Роланд был так влюблен, что Берту пришлось уложить его в пыль двора у их бункера, чтобы он вспомнил о возложенной на него ответственности... куда подевался этот пылко влюбленный? Что изменило его, тронуло сединой волосы?

– Если мы выживем, тогда вперед, - говорил Катберт, пристально наблюдая за стрелком.
– Она встретит нас на дороге. Не так ли, Роланд?

Он увидел боль, отразившуюся на лице Роланда, и только теперь все понял: влюбленный остался, но магический кристалл отнял у него всю радость и оставил только печаль. Была и вторая причина - новая цель, о которой Роланд еще не успел им рассказать.

– Я не знаю. Надеюсь, что нет, потому что мы уже не будем такими, как прежде.

– Что?
– на этот раз Катберт натянул поводья.

Роланд спокойно посмотрел на него, но в глазах стояли слезы.

– Мы - заложники ка, - ответил стрелок.
– Ка, по словам Сюзан, как ветер.
– Он посмотрел сначала на Катберта, по его левую руку, потомка Алена - по правую.
– Теперь наша ка - Башня. А прежде всего моя ка. Но не ее. Даже Джон Фарсон более не наша ка. Если мы и выступим навстречу его людям, то не для того, чтобы победить их. Просто наш путь будет лежать на запад. Он поднял руки, потом опустил их, как бы говоря: Что еще вы хотите от меня услышать?

– Нет никакой Башни, - мягко заметил Катберт.
– Я не знаю, что ты видел в этом хрустальном шаре, но никакой Башни нет! Да, это символ, такой, я полагаю, возможно, как чаша Артура, как крест Иисуса... но настоящего сооружения, реального...

– Да, - прервал его Роланд, - Башня существует.

Они повернулись к нему и не увидели и тени сомнения на его лице.

– Башня существует, и наши отцы это знают. За черной землей... я не могу вспомнить, как она называется, это забылось... находится Крайний мир, и в Крайнем мире стоит Темная Башня. Ее существование - великая тайна, которую хранят наши отцы. Именно эта тайна и соединяла их вместе в ка-тет все эти годы, с того самого момента, как мир "сдвинулся". Когда мы вернемся в Галаад... если вернемся, но я думаю, что так оно и будет... я расскажу им то, что видел, и они подтвердят правоту моих слов.

– Ты все это увидел в кристалле?
– с дрожью восторга в голосе спросил Ален.

– Я увидел многое.

– Но не Сюзан Дельгадо, - уточнил Катберт.

– Нет. Когда мы покончим с этими людьми и она порвет с Меджисом, ее участие в нашем ка-тете завершится. Меня поставили перед выбором: Сюзан и моя жизнь с ней и нашим ребенком, которого она носит... или Башня. Трясущейся рукой Роланд вытер со лба пот.
– Я не колеблясь выбрал бы Сюзан, если б не одно "но": Башня рушится. А если она упадет, мы лишимся окружающего нас мира. Возникнет хаос, масштабы которого невозможно представить. Мы должны идти к Башне... и мы пойдем.

Над его не знающими бритвы щеками, под гладким, без единой морщинки, юношеским лбом, сверкнули глаза не ведающего пощады воина-убийцы глубокой древности, те самые глаза, которые Эдди Дийн увидел в зеркале туалета авиалайнера. Но только теперь в них стояли слезы.

А вот в голосе не было ничего детского или юношеского.

– Я выбрал Башню. Это мой долг. Пусть она проживет долгую и счастливую жизнь с кем-то еще... и она встретит такого мужчину, со временем. Что же касается меня, я выбрал Башню.

11

Сюзан вскочила на Пилона, которого Шими вывел во двор после того, как поджег портьеры в большой гостиной. Олив Торин оседлала одного из меринов, принадлежащих феоду, Шими сел на него же, позади вдовы мэра, держа в одной руке веревку - поводья Капи. Мария открыла хозяйственные ворота, пожелала им удачи, и все трое покинули Дом-на-Набережной. Солнце скатилось почти к самому горизонту, но ветер унес практически весь дым, поднимавшийся раньше. Если в пустыне что и произошло, то осталось в прошлом... или случилось в другом слое того же настоящего.