– Какие...

– Нет времени, - оборвал его Роланд.
– У нас срочное послание.
– Он скрестил руки на груди, потом двинул их вперед.
– Хайл! Фарсон!

– Добрый человек!
– ответил блондин. Отсалютовал всем троим, улыбнулся, как бы говоря, что спросил бы Катберта, откуда он родом и кто его родственники, будь у него на это время. А потом они проехали мимо него, без помех миновав охранный кордон.

– Помните, что все надо делать быстро, - прошептал Роланд. Останавливаться нельзя ни на минуту. Если мы что-то не уничтожим сразу, пусть остается... второй попытки не будет.

– Боги, мы об этом даже и не мечтаем.
– Катберт достал рогатку, натянул ленту, проверяя, не потеряла ли она эластичность. Потом послюнявил палец, поднял над головой, определяя направление ветра. Все нормально. Ветер такой же сильный и по-прежнему дует им в спину.

Ален скинул с плеча ручной пулемет Ленджилла, с сомнением оглядел его, взвел затвор-курок.

– Я не очень-то знаком с этим оружием, Роланд. Он заряжен, я вроде бы знаю, как им пользоваться, но...

– Вот и воспользуйся, - отрезал Роланд. Кони их набирали скорость. Копыта гремели по твердой земле. Ветер раздувал пончо.
– Он предназначен для той самой работы, что нам предстоит. Если пулемет заклинит, брось его и хватайся за револьвер. Ты готов?

– Да, Роланд.

– Берт?

– Ага.
– Катберт заговорил как истинный хэмбриец.
– Готов, я готов.

Впереди, в пыльной пелене взад-вперед сновали люди. готовя цистерны к дальней дороге. На новоприбывших смотрели с любопытством, но без опаски. Роланд выхватил оба револьвера.

– Галаад!
– прокричал он.
– Хайл! Галаад!

И бросил Быстрого в галоп. Ален и Катберт не отставали ни на шаг. Катберт вновь оказался посередине, с рогаткой в руках, зажав спички губами.

Стрелки накатывали на Скалу Висельников, как разъяренные фурии.

13

Через двадцать минут после того, как Шими отправили на юг. Олив и Сюзан обогнули резкий поворот и оказались лицом к лицу с тремя всадниками. В последних лучах заходящего солнца Сюзан увидела синий гроб на руке того, что на-ходился посередине. Рейнолдс. Сердце ее упало.

Мужчину слева, в выцветшей шляпе скотовода и прищуренным глазом, Сюзан не знала, зато справа, похожий на твердокаменного проповедника, сидел на коне Ласло Раймер. Именно на Раймера посмотрел Рейнолдс после того, как улыбнулся Сюзан.

– Мы с Ласло не успели даже пропустить по стакану за упокой его брата, канцлера и министра. Едва мы прибыли в город, как нас убедили поехать сюда. Я не хотел, но... черт! С этой старухой особо не поспоришь. Уговорить труп отсосать у тебя, простите за грубость. Я, правда, думаю, что у твоей тетки поехала крыша, сэй Дельгадо. Она...

– Твои друзья мертвы, - врезалась в его монолог Сюзан.

Рейнолдс помолчал, потом пожал плечами:

– Что тут скажешь. Может, так оно и есть, может - нет. Я вот решил уехать отсюда, даже если они не составят мне компанию. Но могу задержаться еще на одну ночь. Эти обряды в ночь Жатвы... Я много слышал о том, как ее отмечают на Внешней Дуге. Особенно о кострах.

Мужчина с прищуром рассмеялся.

– Пропустите нас, - обратилась к ним Олив.
– Эта девушка не сделала ничего дурного, я - тоже.

– Она помогла сбежать Диаборну, - возразил Ласло Раймер, - который убил твоего мужа и моего брата. Я не могу сказать, что она не сделала ничего дурного.

– Боги, возможно, упокоят душу Кимбы Раймера в пустоши, - усмехнулась Олив, - но он разграбил половину городской казны, и то, что не пошло Джону Фарсону, оставил себе.

Раймер отпрянул, словно ему влепили оплеуху.

– А ты думал, я ничего не знаю? Ласло, напрасно ты держал меня за круглую дуру. Хотя что мне до твоего мнения. Я знаю столько, что меня тошнит от таких, как ты. Я знаю, что мужчина, который сейчас сидит на лошади рядом с тобой...

– Заткнись, - пробормотал Раймер.

– ...скорее всего всадил нож в черное сердце твоего брата. Сэй Рейнолдса видели ранним утром в том крыле. Так мне сказали...

– Заткнись, сука!

– ...и я этому верю.

– Лучше делай, что тебе говорят, сэй, и придержи свой язычок.
– Лицо Рейнолдса посуровело.

А он не любит людей, которые в курсе его делишек, подумала Сюзан. Даже когда знает, что сила на его стороне и то, что им известно, никак ему не повредит. И без Джонаса он не столь уверен в себе. Можно сказать, совсем не уверен. Это он тоже знает.

– Позвольте нам проехать, - попросила Олив.

– Нет, сэй, этого я сделать не могу.

– Тогда мне придется помочь тебе, не так ли? Ее рука нырнула под пончо и вернулась с огромным старинным пистолем: инкрустированная слоновой костью рукоятка, потемневший ствол, пороховой запал.