Василий попытался заглянуть в щель, но увидел только угол постели и бледную руку с красными полосками. Он притворил дверь и вновь постучал – на сей раз настойчиво, словно отгоняя мысль о том, что увидел. В голове колотилось одно слово: «кровь», но он не хотел верить собственным глазам. Наконец, набравшись смелости, он приоткрыл дверь наполовину.

Обнажённая девица лежала поперёк кровати, устремив остекленевший взгляд левого глаза на коридорного, нарушившего её вечный покой.

Василий не закричал, лишь тихонько прикрыл дверь. С минуту постоял в задумчивости, затем сорвался с места и побежал докладывать о чрезвычайном происшествии вышестоящему начальству.

За две недели поисков сыскная полиция ничуть не продвинулась на пути к успешному завершению дела об убийстве Анны Блюментрост. Получили нарисованный со слов свидетелей портрет, и не более. Оставалась только одна примета – длинные руки. Если поначалу обращали внимание на мужчин с такой приметой, то постепенно она ушла на второй план.

Телефонный аппарат затрезвонил в девять часов три минуты, и взволнованный голос, прерываясь на каждом слове тяжёлыми вздохами, проговорил.

– У нас женщину убили.

Дежурный чиновник выслушал и начал задавать вопросы.

– Где находится убитая?

– В гостинице «Дунай», в девятом номере.

– Когда обнаружили тело?

– Несколько минут тому, всё в крови и девица ножом изрезана.

– Кто её нашёл?

– Василий, коридорный.

– Имя убитой известно?

Человек по ту сторону опешил, потом взял себя в руки.

– Коридорный говорит, что проститутка со Знаменской площади.

– Проститутка?

– Ну, мы, это… Номера часами сдаём.

– Понятно. Ждите, выезжаем.

К счастью, Филиппов оказался в рабочем кабинете – хотел с утра в тишине разобрать скопившиеся бумаги, пока не началось хождение горожан с заявлениями и просьбами.

– Владимир Гаврилович, – дежурный чиновник одновременно стучал в дверь и звал начальника.

Отворил сам Филиппов.

– Что стряслось?

– В гостинице «Дунай» совершено убийство девицы. Судя по полученным сведениям, нанесено множество резаных ран.

– Вызовите автомобиль из гаража, Бубнова, Маршалка, ну и, как полагается, эксперта, доктора и фотографа. Да, лучше, будьте любезны, телефонируйте доктору первого участка Александро-Невской части господину Чижу, спросите, не согласится ли он выехать на обследование молодой девицы, и расскажите о резаных ранах. Если он не сможет, то пригласите нашего. Хотя лучше сразу вызывайте заодно и нашего доктора.

– Владимир Гаврилович, кого из следователей приглашать?

– Постойте, Фёдору Григорьевичу я телефонирую сам.

Филиппов рассудил, что если второе убийство, как его описывал дежурный, похоже на первое – девицы Блюментрост, то следует оба этих дела вести совместно, а значит, следствие должен возглавлять один и тот же человек, то есть Петровский.

Нехорошее предчувствие охватило Владимира Гавриловича. Ещё одна убиенная, наподобие той, с Калашниковской набережной. Тогда только и узнали, что про руки, а преступник словно в воду канул. Ведь приметное пальто, шляпа, бородка к тому же, а толку никакого. До каждого городового доведено, но толку нет. Если в первые дни хотя бы доставляли кого-то в участки, то сейчас никакого движения.

Градоначальник по секрету сказал, что смерть проституток не так уж и важна, но если изверг станет резать мещан и, не дай бог, кого из дворян или знати, то тогда разразится большой скандал и многие повинные головы полетят с плеч. Не буквально, конечно, но постов лишатся многие, в том числе, как это ни прискорбно, приставы участков и, может быть, сам Филиппов. За свою должность Владимир Гаврилович не держался, хотя распутывание клубка преступлений свидетельствовало о живой работе. Это не сидение в канцелярии и не перекладывание бумаг, пришедших от начальства и от подчинённых.

Через восемнадцать минут начальник сыскной полиции и агенты прибыли на место.

Трёхэтажное здание цвета морской волны выходило фасадом на Лиговский проспект. Окна, окантованные побелкой, бездушно смотрели на город. Казалось, что даже они молчаливо свидетельствуют о разыгравшейся в третьем этаже трагедии.

Филиппов остановился у двери под номером девять и, не оборачиваясь, спросил у сопровождающего его управляющего:

– Туда кто-нибудь заходил?

– Только Василий, наш коридорный, – с угодливостью произнёс бархатным тоном служащий гостиницы и тут же затараторил: – Но он, как с порога увидел, спаси нас господи, – управляющий истово перекрестился, – так дверь прикрыл и ко мне. Ну, а я сразу же телефонировал вам. Нам, господин Филиппов, огласки не требуется, – и, понизив голос добавил, – отблагодарим по-царски.