Саша опускается на свое место. Он ничего не говорит, но я вижу осуждение на его лице. Зато Вадим, похоже, решил сегодня высказать мне все.

— Скажи, это тебе в армии мозги отбили? Или ты после того, что случилось с родителями стал таким придурком?

Я тяжело вздыхаю и складываю руки на груди.

— Может, закроем тему?

— Ну уж нет! — Вадим повторяет мою позу. — Ты и без того бесчувственный чурбан. Я понятия не имею, что Ева в тебе нашла. Похоже, она жесть как сильно любила тебя, раз терпела все это время. А ты… За что ты с ней так?

— Выбора не было, — рычу я. — Эта мололетка запала на меня. Других игнорировала. А времени становилось все меньше, сам знаешь. Я принял решение. Ева не должна была узнать.

— Это самое идиотское оправдание, которое я слышал! — телефон Вадима звонит на столе, и он берет его, но только, чтобы отклонить вызов. — Ты мог бы обратиться ко мне. Вместе мы что-нибудь придумали бы. Но ты, как обычно, поставил дело выше чувств своей жены. У тебя совсем мозгов нет?

— Ставки слишком высоки, — в груди начинает закипать.

— Оправдывайся теперь! — Вадим сжимает телефон в ладони, странно, что тот не превращается в металлолом. — Что собираешься делать? Зная Еву, она вряд ли тебя простит. И если честно, я ее понимаю.

— Хватит! — я бью кулаком по столу, привлекая внимание немногочисленных посетителей бара.

Кстати, о баре. Где мой виски?

— Вадим, — Саша не любитель вмешиваться в чужие разборки, но на этот раз не остается в стороне. — Остановись.

— Нет, пока он не выслушает меня, — Вадим окидывает Сашу тяжелым взглядом, прежде чем посмотреть на меня. — Ева — единственное хорошее, что есть в твоей жизни. Пока ты не встретил ее, я боялся найти тебя в том же состоянии, что и ты родителей когда-то. Когда появилась Ева, ты будто смысл обрел. Приумерил пыл, перестал лезть на рожон. А что теперь? Разведетесь? Ты опять начнешь записываться на самоубийственные миссии? И в какой-то момент не вернешься? Ведь смысла возвращаться домой у тебя больше не будет.

Я стискиваю челюсть, но не тушуюсь под испытывающими взглядами братьев. Саша хоть и молчит, но я-то знаю, что он на стороне Вадима. Когда я записался в армию, он был подростком. Мой уход — очень повлияло на него. Хоть он никогда мне ничего не говорил и не высказывал претензий. Но тогда у меня не было выбора. А что сейчас?

Вадим прав. Я и без него все знаю. Но уже ничего не исправить, зачем лишний раз мусолить тему, когда у нас есть другие более серьезные проблемы?

— Я разберусь с Евой, — выдавливаю из себя и, наконец, ловлю взглядом бармена, который с опаской поглядывает в нашу сторону. Приподнимаю бровь. Он тут же понимает намек: кивает, после чего начинает возиться с бутылками.

— Не разберешься, — плечи Вадима опускаются, он ослабляет хватку на телефоне. — Не уверен, что с таким вообще можно разобраться. Боюсь, что, в итоге, мы тебя потеряем.

Вадим взволнованно смотрит на меня, и я расслабляюсь. Пожар в груди начинает затихать. Брат переживает, это понятно. Особенно, если вспомнить, через что мы прошли и из какой жопы он меня вытащил.

— Я обещаю тебе, — кладу руку на плечо Вадиму, сильно сжимаю, — вам обоим, вы не потеряете меня раньше времени. Но для этого нам нужно разобраться с генеральным.

Вадим напрягается. Саша тоже. Но никто ничего не говорит. Бармен приносит виски и принимает заказ у братьев — воду для обоих.

— Я так понял, нам нужен новый план, — Саша вытягивает руки и закладывает их за голову.

— Да, Лисовца мы убрали с дороги, но генеральный все еще остается в тени, — я делаю глоток виски.

Обжигающая жидкость стекает по горлу, позволяя мне отвлечься от мыслей, которые и раньше пытались прорваться через умело выстроенную стену. А после того, как Вадим их озвучил, начали просачиваться через пробитые им щели.

— У нас есть еще одна проблема, — Вадим бросает на меня настороженный взгляд.

— Какая? — я замираю.

— Артем пропал.

«Ева, ты мне должна!»

Я бросаю телефон на кровать и спускаюсь по стене на пол. Обои с цветочками уже бесят. Они несут за собой беззаботность, а у меня в жизни полный раздрай.Зарываюсь руками в волосы и прислоняюсь лбом к коленям.

Не могу больше! Не могу!

Ладно бы только Артем написывал. Но еще и папа не оставляет меня в покое. Звонит несколько раз в день. Я не отвечаю, но он не сдается. Как он еще маму на меня не натравил? Она явно не в курсе происходящего, потому что иначе уже примчалась бы и прочитала лекцию о проявлении строптивости в семейных отношениях. Хорошо, хоть Дима решил меня не одолевать. Если бы еще и он доставал меня, и не дай Бог появился на пороге, я точно сошла с ума бы.

Все, что мне сейчас нужно — спокойствие. У меня и без них всех есть проблемы, с которыми нужно разобраться. Принять решение, меняющее жизнь.

Трель телефона раздается из вороха одеяла. Стону. Ну твою же мать! Поднимаюсь на ноги, и игнорируя гаджет, иду в ванную. Включаю холодную воду, набираю ее в ладони и обдаю лицо. Только после этого чувствую себя более или менее живой, зато, когда смотрю на себя в зеркало, начинаю в этом сомневаться. Лицо бледное и почти сливается с белой плиткой на стенах ванной. Под глазами залегли тени — результат того, что я уже пару дней, как просыпаюсь посреди ночи и не могу уснуть. Губы покрылись шелушинками из-за постоянных покусываний. Волосы собраны в небрежный пучок, безразмерная футболка, которая непонятно как оказалась в моих вещах, доходит мне почти до колен, скрывая шорты для йоги — совсем не похоже на привычную меня.