– Ты не понимаешь, Джон. Это очень важная работа. Я должна вписаться. Я должна понимать, что делаю. Должна произвести хорошее впечатление, – повторяла мама.

– Милая, если бы ты не произвела хорошего впечатления, ты бы не получила эту работу. Просто успокойся и делай то, что считаешь нужным, – предложил папа, сжимая её руку.

Я не сводила глаз с маминой руки с дырой. Я была уверена, что она стала больше. Я решила, что буду за ней приглядывать.

Я знала, что эту неделю маме придётся работать каждый день без выходных, а по вторникам и четвергам оставаться на ночь.

Мы с Лоис не были от этого в восторге. Единственное, что нас радовало, это то, что Фрэнсис будет с нами каждый день, и, возможно, она объяснит, почему Филлис и мистер Фоггерти работают в Британском музее.

В понедельник утром мама проводила нас в школу и чуть не расплакалась, прощаясь с нами у школьных ворот.

– Не грусти, мамочка, – прошептала Лоис, обнимая её. – Сегодня я буду играть с Дейзи, а вечером мы увидимся. Если хочешь, можешь взять на работу Би, но только потом принеси её обратно.

– Спасибо, детка, это очень мило, но думаю, Би сегодня вечером захочется спать в твоей кроватке. Скоро увидимся, девочки.

Мама снова обняла нас и слабо улыбнулась.

– Простите, что все выходные ворчала. Наверное, я скоро привыкну к графику. Ведите себя хорошо с Фрэнсис.

На математике я пыталась встретиться глазами с Эди, но мы проходили дроби, которые он просто обожал, и поэтому у меня ничего не вышло.

Наконец во время обеда он вышел на площадку, совершенно не обращая внимания на мои взгляды.

– Что? – спросил он и наморщил лоб, не давая очкам сползти вниз. Я пыталась не смотреть на торчавшую из его левой ноздри козявку.

– Эди, я всё утро пыталась привлечь твоё внимание. Нам надо поговорить.

Он бессмысленно посмотрел на меня и покачал головой, как будто говоря «понятия не имею, о чём ты».

– Тётушки… Мистер Фоггерти… Филлис… Они вернулись! – многозначительно прошептала я.

– Вернулись? – переспросил Эди и разинул рот.

Наконец-то мне удалось привлечь его внимание.

– Да! – прошипела я и потащила его к домику-«яблоку» для размышлений.

– Когда? – спросил Эди. – Почему ты мне не написала?

– Всё слишком сложно, – вздохнула я и плюхнулась на скамейку.

Эди внимательно слушал, пока я рассказывала ему, что Фрэнсис откликнулась на папино объявление о поиске няни, и к счастью, папа согласился взять её прежде, чем понял, что не проводил собеседование ни с кем другим (странным образом мы не получили никаких других откликов).

– Но это ведь здорово, да? – спросил Эди.

Однако улыбка исчезла с его лица, когда я покачала головой.

– Это было бы здорово, но мама вела себя с Фрэнсис так странно и сказала ей, что больше не будет заниматься ничем магическим, потому что боится, будто люди с её работы решат, что она странная, – объяснила я.

Я не могла не заметить иронии, поскольку в голове тут же промелькнули воспоминания о Харриет, занимающейся йогой. Возможно, маме не стоило беспокоиться о том, что она может показаться «странной».

– А потом телевизор сам включился и показал новости об этой известной египетской книге, которую украли из Британского музея, и Филлис и мистер Фоггерти давали интервью, выдавая себя за сотрудников! – продолжала я.

– А как называется книга? – спросил Эди, и его лицо стало серьёзным.

– Ты слышал, что я сказала, Эдс? Телевизор включился сам. – Ладно, Эди уже привык к странным происшествиям в нашем доме. Я решила использовать другую тактику. – Филлис и мистер Фоггерти были там. Я хочу сказать, что…

– Розмари, скажи, как называется книга! – перебил Эди, и меня поразил его взгляд.

– Кажется, какая-то египетская книга о мёртвых, – небрежно ответила я.

Эди посмотрел на меня так, как будто его вот-вот стошнит. Я нервно хихикнула.

– Это случайно, – он сделал паузу и проглотил слюну, – была не «Книга мёртвых»?

Не знаю, почему, но у меня вдруг пересохло во рту, и я смогла лишь кивнуть головой, как игрушечная собачка.

Эди снял очки и принялся медленно протирать их о рубашку. Его карие глаза были обеспокоенными, и когда он снова надел очки, я заметила, что стёкла стали ещё грязнее.

– Тогда это серьёзно, – наконец заключил он.

Я испугалась, что вот-вот начну хихикать. Я не могла понять, что тут такого важного. Из музея украли книгу. Разве это может быть серьёзным?