– Где твоя подвеска, мам? – спросила я, решив, что она случайно оставила её в гримёрке.

– Я её сняла, Рози. – Мама опустила глаза, и к её чести надо сказать, что лицо у неё стало чуть виноватым.

– Зачем ты её сняла? Ты говорила, что Фрэнсис и Филлис купили её тебе, когда ты стала Стражем Портала, и ты будешь её беречь!

– Да, милая, знаю, но жизнь продолжается. Портала уже нет, поэтому мои услуги больше не нужны. Я всю жизнь верила в магию и занималась чародейством, но это мне ничего не дало. – Мама подошла ко мне и обхватила моё лицо руками. – А теперь у меня появилась отличная работа на телевидении, и я не хочу, чтобы люди подумали, будто я странная или чокнутая. Я должна постараться приспособиться.

Она взяла меня за подбородок, и я увидела в её глазах слёзы. Это была другая мама: моя мама расстраивалась, когда ей не удавалось получить желаемую работу, но была благодарна за маленькие чудеса, например, когда могла принять участие в прослушивании, получить ответ на своё письмо или даже за такие вещи, которые не имели отношения к работе: первую распустившуюся в саду розу или любимое цветущее грушевое дерево. Но новая мама выглядела измученной, уставшей, и внутри у неё были дыры.

– Мам, – тихо продолжала я, – я всё равно не понимаю. Ты всегда говорила, как важно оставаться верной себе, прислушиваться к своим чувствам и не обращать внимания на то, что могут сказать или подумать другие.

Мама смотрела мне в глаза целую вечность. Она ничего не говорила. Я видела, как вокруг её головы образуются тёмно-зелёные пузырьки, сталкивающиеся друг с другом, после чего совсем маленькие пузырьки исчезали. Они как будто сражались друг с другом.

Наконец мама ответила:

– Она сказала мне, что в студии могут решить, будто я для них обуза.

– Кто?

– Донна.

Мама откинулась на спинку кресла и вздохнула, проведя рукой по своим золотисто-каштановым волосам.

– Донна спросила, что означает символ на моей подвеске, и я ответила, что это языческий символ чародейства. Это её напугало.

– Что она сказала? – Меня поразила реакция Донны на то, к чему мы привыкли с самого детства.

«Колесо природы отражает колесо жизни». Я помнила, как мама нас этому учила.

– Она сказала, я должна её снять, потому что в студии могут всё неверно понять и решить, будто я накладываю на людей проклятия, – ответила мама.

– А ты ей объяснила, что занимаешься только белой магией, потому что всё плохое возвращается к тебе в тройном размере? – спросила я.

– Милая, если бы всё было так просто! Донна – очень влиятельный участник съёмочной группы. Она даёт мне советы, чтобы я могла сохранить работу. И я ей действительно благодарна.

Я не была уверена, что Донна заслуживает маминой благодарности. Я вспомнила, как она смотрела на нас, когда мы общались с мамой по видеосвязи. Мне не нравилось, что мама прислушивалась ко всему, что говорила Донна.

– Рози, – продолжала мама, отворачиваясь от меня, – как бы я хотела знать, что ждёт меня в будущем. И папу тоже. Вся эта чушь насчёт желания сменить работу… Я впервые об этом услышала.

Я тоже подумала о будущем, и почему-то мне стало не по себе. Хотя мама уверяла, что разлюбила магию, потому что не хотела потерять работу, мне это не казалось правдой. Разве студия могла уволить человека за его веру? А если бы вы носили крест, звезду Давида или полумесяц?

Мы ведь должны принимать наши различия, а не пытаться всех сделать одинаковыми.

Нет, здесь было что-то не так, и я должна была докопаться до правды.

10

Туннели

В половине четвёртого раздался звонок, и мы с Эди вскочили и помчались на площадку. Я сразу же увидела Фрэнсис: на ней снова было жёлтое платье и огромные ботинки «Доктор Мартинс», несмотря на то, что стоял июнь. Лоис уже хрустела чипсами, и Фрэнсис предусмотрительно захватила немного и для Эди, чтобы он не чувствовал себя обделённым.

– Идёмте, дети. У нас мало времени. Пора отправляться в дорогу, чтобы успеть добраться до Лондона и вернуться домой до возвращения вашего папы.

Я не могла понять, как это возможно.

– Фрэнсис, папа придёт сегодня около половины восьмого. Как мы успеем попасть в Лондон и вернуться? Туда два часа ехать на поезде, так что как только мы приедем, придётся сразу же возвращаться обратно, чтобы успеть раньше папы. Это не имеет смысла.

– Ага! – Фрэнсис ухмыльнулась и приложила палец к носу. – Увидим. Идёмте со мной. Сначала нам надо на автобус до города.

Мы пошли вслед за Фрэнсис. Возбуждённая Лоис то и дело хватала её за рукав.

– Фрэнсис, мы полетим на твоей метле? – спросила она громким шёпотом в тот самый момент, когда мы проходили мимо мистера Боббина.

Я хихикнула про себя, увидев, как он отпрянул и схватился за висевший на шее крест, пытаясь не пялиться на Фрэнсис в её эксцентричном наряде.

Лоис настояла, чтобы мы расположились на верхнем этаже автобуса, и мне было немножечко жаль Фрэнсис, которая, пыхтя, поднималась по лестнице, демонстрируя пассажирам свои гольфы, потому что у неё снова задралось платье. Я подумала, не стоит ли его поправить, но потом заметила, что Эди старается смотреть в сторону, и решила не привлекать лишнего внимания.