Всё же, безусловной заслугой Мальтуса стало более глубокое развитие заимствованных им идей и предложение простого ответа на сложную задачу.

«В теории Дарвина объектом подбора являются живые организмы; фактором – их природная среда; основой подбора – их жизнеспособность по отношению к этой среде. Если бы какая-нибудь из этих трех частей схемы была определена неправильно, в силу ли ошибочных наблюдений или в силу неудачного предположения, то вся теория оказалась бы неверной, как бы строго и точно ни было все применение схемы. Но этого не случилось; наблюдения были объективны; гипотезы, их дополняющие, опирались на широкий материал опыта и были подтверждены его развитием. Так ли было с теорией Мальтуса?

В ней объект подбора – человеческие личности или, скорее, индивидуальные хозяйства; взять этот, а не иной объект, разумеется, вполне законно и зависит от самой задачи исследователя. Фактор подбора, по Мальтусу, внешняя природа. Именно он полагает, что число членов общества ограничивается тем количеством жизненных средств, которые природа позволяет людям из нее извлечь: известная схема геометрической прогрессии размножения и арифметической – возрастания продуктов земли. Здесь уже есть неточность наблюдения, и фактор подбора установлен неправильно. При общественном разделении труда индивидуальное хозяйство не само добывает для себя жизненные средства, все или наибольшую их долю; следовательно, между ним и внешней природой как общим источником этих средств имеется промежуточная среда, именно – социальная; ближайшим образом эту последнюю представляет рынок, на котором индивидуальное хозяйство покупает чужие продукты, продавая свои. Таким образом, естественная среда не есть тот фактор подбора, от которого зависит судьба индивидуальных хозяйств, если бы даже схема, выражающая отношение природы к труду (две прогрессии), была достаточно точной. Но, как показывает опыт, при капиталистическом развитии техники и этого нет. Производство может расти быстрее числа членов общества. Фактор подбора определен вдвойне неправильно.

Затем, не лучше обстоит дело и с «основой» подбора. Хотя Мальтус не выясняет ее отчетливо, но по общему смыслу его рассуждений о божественной справедливости закона гибели тех, кому не хватает средств существования, о том, что эти люди «недостойны» жить и проч., ясно, что подразумеваемой основой подбора у него является жизненное совершенство, общая жизнеспособность индивидуума. Но на самом деле это вовсе не так. При капитализме выживают вовсе не те, которые обладают наибольшей общей жизнеспособностью, т. е. наибольшей суммой энергии, вместе с наибольшей гибкостью и разнообразием органических приспособлений, – не индивидуумы выше организованные, а те, которые располагают наибольшим и наиболее выгодно вложенным капиталом, т. е. возможностью всего полнее пользоваться избыточной энергией общества, его «прибавочным трудом». Опыт показывает, что эти условия отнюдь, вообще говоря, не совпадают с максимумом от жизненной организованности.

Итак, учение Мальтуса есть научно неверное построение не потому, что положенная в его основу схема была непригодной; она была и остается универсально-верной. Но ее организационное применение Мальтус выполнил нецелесообразно: данные опыта были извращены и дополнены гипотезами, несогласными с наблюдением», – заключает известный русский теоретик социализма и мыслитель А.А. Богданов (31).

Мы видим, что Богданов уничтожил теорию Мальтуса очень просто – показал ущербность его модели. Модель Мальтуса: человек – природа. Истинная модель во времена Мальтуса: человек – система – природа. Где система – это строй или социальное бытие, например, капитализм, социализм, уровень развития науки, промышленности, сельского хозяйства и т.д. Но более всего меня удивляет критика со стороны современных «демографов». Они размышляют примерно так: «Мальтус не учитывал начавшийся во второй половине 19-го века в США и странах Западной Европы демографический переход». Они не понимают, что «демографический переход» – это управляемый процесс, и начали его именно благодаря простоте мальтусовской теории. По сути, Мальтус начал этот процесс, или, как я говорю, Управляемое сокращение населения (УСН), который по задумке должен привести население к «оптимальному» уровню – наиболее в ходу 1 млрд, как говорит выдающийся сокращатель Пол Эрлих, «максимум 1,5 млрд» (7), но есть деятели, например, приматолог и Посланец мира ООН Джейн Гудолл, называющие цифру в 500 млн (32).

«Как видим, концепция Томаса Мальтуса изначально страдала очень серьезными недостатками. Почему же тогда такая «мертворожденная» теория получила широкую популярность? Демографической концепции Мальтуса повезло в двух аспектах. С одной стороны, его учение было позитивно воспринято знаменитым Давидом Рикардо, что буквально вдохнуло в мальтузианство жизнь, обеспечив ему известность в научных кругах. С другой стороны, мальтузианство предлагало относительно простой ответ на сложные вопросы, а такие ответы любят политические лидеры», – отмечают российские экономисты Г.Г. Попов и В.А. Щеголевский (27).

Тем не менее, можно смело сказать, Мальтус ознаменовал собой некий перелом во взглядах на контроль численности населения. Сегодняшние учёные и мальтузианцы отмечают следующее: ««Опыт о законе народонаселения» это первая в истории демографической науки теория народонаселения, получившая в дальнейшем название «мальтузианство»» (28); «Мальтус одним из первых обратил внимание широкой общественности на зависимость человека от имеющихся природных ресурсов, обеспечивающих его средствами к существованию. Оказались востребованными и другие идеи Мальтуса об усилении антропогенного давления на биосферу, исчерпаемости невосполнимых природных ресурсов, убывающем плодородии почвы и другие» (33). Поэтому при рассмотрении нашей темы, Управляемое сокращение населения (УСН), позволительно разделить мир на «до» и «после» Мальтуса. Тем более, что он предложил и популяризовал способы сокращения, которые с огромным успехом используются сегодня. Таким образом, можно вывести дату начала УСН, это время выхода мальтусовской книги «Опыт о законе народонаселения» – 1798 год или для удобства начало 19-го века.

«Таким образом, если до Мальтуса высокий уровень рождаемости рассматривался как важное условие для пополнения рабочей силы в народном хозяйстве, то ученый с иных позиций оценивал категорию «фертильности». Для него ограничение роста населения всеми доступными средствами представляло путь к достижению экономического процветания, «порядку и гармонии» в обществе. Подобные идеи позже стали прообразом семейного планирования, «взвешенной демографической политики»», – российский мальтузианец В.А. Щеголевский (33).

Мальтус много рассуждает о бедности, по его мнению, она есть причина излишней рождаемости и безответственного подхода к деторождению. Тождество бедности и большого числа детей или «развития» и низкой рождаемости было заимствовано современными сокращателями, в том числе ООН, более того, это ствол их пропаганды. При этом мы наблюдаем этноцентрический 15 и манипулятивный подход. Ведь бедность везде разная, даже внутреннее ощущение бедности у каждого человека своё. Всё говорит о том, что Мальтус понимал под бедностью прежде всего голод, но его теперешние последователи оперируют совершенно иным, они рисуют некую идеальную «не бедность», при которой допустимо задуматься о семье. Но в действительности оказывается, что стремление к такому положению лишь крадёт репродуктивный возраст, а потратив драгоценное время в погоне за мнимым достатком, человек понимает, что он и ранее мог иметь большую семью, будучи при этом как бы «бедным». Следует признать, что в странах Глобального Юга наиболее всего используется аргумент в пользу голода. В целом подход Мальтуса и его последователей к материальному фундаменту будущей семьи одинаков – сперва «средства для содержания», а затем – семья. Другое дело в понимании «достаточности» средств.