Воспользовавшись возможностью, я навестила больных, ко многим из которых уже привыкла. Проведала и фета Барского, который на вопрос «как дела» включил мне новости, в которых Аландри беседовала с какими-то экспертами по поводу шансов Харви на победу. Эксперты не верили, Аландри тоже, но при этом все выражали надежду, что тор-ан с нашим-то дистриктом совершенно точно поступит иначе, чем с другими. Ага, напугай енота печенькой, отучи пустынного мертвоеда питаться падалью… Нас ждет именно такая же участь, если Харви не надерет задницу незваному гостю.

Фетрой Сайонелл освободился, и летели мы на дипломатическом воларе, по верхней линии, с ветерком. По дороге я успела поделиться сообщением, что прислал Таххир или кто-то по его просьбе. Марк Гай пообещал разобраться и провел меня в здание, не дав службе контроля и пальцем меня коснуться. Впрочем, одного выражения лица фета Дорского хватило, чтобы мужик лицо-лопата из службы контроля прикинулся турникетом и даже не дышал в мою сторону.

— Все произойдет на последнем этаже. Сейчас мне нужно в комнату для совещаний, где мы обсудим с действующими фетроями детали поединка и выберем разводящего. Можешь проходить в зал и устраиваться.

Я кивнула, нервно улыбнулась и, когда фетрой Сайонелл скрылся из вида, повернулась к фету Дорскому. Мы стояли в полупустом огромном холле Аклуа Плейз, мрачном сейчас, хранящем страшное молчание, и я понимала — это мой последний шанс.

— Фет Дорский, где он?

Мужик смотрел, казалось, сквозь меня и молчал. Тогда я отважилась на отчаянный шаг — схватила его за плечи и со всей силы тряхнула. Мужик устоял, а я треснулась головой о его гарцанную грудь. Со стороны так вообще странно это мазохистское действие выглядело. Злобно растерла лоб и глянула на него.

— Ну что вам стоит? Убудет от вас? Я хочу всего лишь поговорить!

— Не наговорились в прошлый раз?

Ого! Так мы живые и даже язвить изволим?

— Я действовала под приказом Зейды, идиот вы непонятливый!

Фет Шкаф приподнял бровь.

— Да. И сказать об этом не могла, тоже из-за приказа. Другого!

К первой брови присоединилась вторая.

— Я избавилась от приказов и теперь хочу объяснить все Харви.

Думала — рот откроет, но нет. На это фет Дорский скептически усмехнулся и ответил, как отрезал:

— Избавились от приказов фетессы.

— Аркха вам в задницу! Я — разжигающая искру! Я и не такое могу!

И правда могу, мне папа рассказал и показал! К тому же, в моей груди стало не тепло, нет, там горячо стало. Как если бы я залпом выпила кружку чая, забыв, что там кипяток. А потом и вовсе невероятное: немногочисленные присутствующие в холле изменились. Вместо них я увидела разноцветные очертания, от слабо желтых до ярко-красных. Снова схватила фета Дорского и закричала:

— Отведите меня к нему, немедленно!

А потом на ладони свои посмотрела — они снова искрились золотым светом, я сама вся сияла, а фет Дорский напротив — бледен был как Венера в хмурую погоду.

— Идемте, — сказал негромко и по сторонам обернулся.

Моим световым шоу уже заинтересовалась служба контроля, от которой он меня постарался прикрыть своей широкой спиной. Остальные рейгверды тоже взялись вдруг из ниоткуда и так, в плотном кольце, в самом охраняемом здании дистрикта, я дошла до лифта. Словно здесь мне могло что-то угрожать. Или это они лифт от меня защищают?

Мне всегда казалось, что лифт в Аклуа Плейз какой-то неправильный. Сама башня из черного матового стекла сразу как бы намекала — ничего хорошего внутри нее не происходит. А вот лифт светлый, прозрачный, словно сияет. Двигается плавно, нежно, но при этом очень быстро. Шутка ли — столько этажей при плотном трафике! Ни зубов у лифта, ни хищного оскала, ни опасного скрипения. Неправильный он какой-то.

Нас выплюнуло на последнем этаже. Последнем — это если не считать сферы. Они вообще как бы к зданию не относятся, и подступиться к ним снизу невозможно. Длинный коридор хранил мрачное молчание. Ни единой живой души на протяжении всего нашего долгого пути. Если был кто не живой — он тоже ничем своего присутствия не выдал. Только уже ставший привычным стук военных сапог рейгвердов и бесшумная поступь фета Дорского, который в последнее время все время рядом со мной. Остановились мы возле широких серебристых дверей. Меня усадили на диванчик стального цвета и пояснили:

— Сейчас фетрой в процедурной, как и тор-ан проходит проверку. Я не могу сказать, сколько это продлится. Битва состоится через полтора часа.

— Хорошо, я подожду.

Он смотрел на меня тяжело. Очень тяжело. А затем спросил:

— Почему вы сразу не воспротивились приказу фетессы?

— Потому что тогда я не умела. Но я не сделала бы этого, даже если бы и умела, потому что она наполнила зрительный зал зарином. Один из пузырьков был у Гэллы. Я не знаю, сколько и где… Служба контроля оцепила театр. Надеюсь, им удастся обезвредить помещение. Думаете, мне легко было? — смотрел он так, словно думал о матче по лоу-фаю или, не знаю, о том, что забыл чайник дома выключить. Я махнула рукой и отвернулась.