Морис видел Стену лишь дважды. Первый раз в детстве, когда ходил с друзьями смотреть на привидений, которые, если верить слухам, бродили рядом с ней толпами, и которых в реальности там не оказалось. Второй – уже повзрослев, издалека. Привидений по-прежнему не увидел, но, несмотря на это, Стена была не тем местом, куда бы ему хотелось попасть, особенно ночью и в компании со странным парнем, который разгуливает по городу с холодным оружием, и от которого непонятно чего ожидать.

Признаваться в своем страхе Морис конечно же не стал. Молча передвигал ногами и старался думать о приятном. Однако из памяти то и дело всплывали детали сегодняшней встречи с тенью, и настроение с каждой минутой становилось все более отвратительным.

Наконец проспект закончился, остался последний дом, и Морису стало жутко, словно там, за поворотом, ждет неведомый монстр.

– Не бойся, – негромко произнес Йоран, – никто тебя не съест.

И первым свернул за угол.

Сделав глубокий вдох, Морис шагнул за ним. И остановился в недоумении.

Пустырь исчез, вместо него луна освещала старую, мощеную булыжником площадь, в глубине которой рядом с древней каменной преградой стоял дом. Небольшой, двухэтажный, выглядел он таким же древним и незыблемым, как и сама Стена. Позади него клубились белые облака тумана, в которых смутно угадывались далекие силуэты незнакомых зданий. Или это был всего лишь мираж?

– Что это? – произнес Морис, придя в себя. – Тут же не было никакого дома!

– Был, просто раньше ты его не видел. Идем, – Йоран махнул рукой, – еще успеешь насмотреться.

Вблизи дом оказался еще занятнее – потемневшее от времени дерево на ощупь напоминало камень и покалывало пальцы, словно наэлектризованное.

– Добро пожаловать, – Йоран открыл дверь и первым перешагнул порог.

Морис вошел следом. Внутри горел свет, но рассмотреть, что находится вокруг, не получилось – в голове зашумело, взгляд сузился до точки, и Морис отключился.

Когда Морис открыл глаза, то обнаружил, что лежит на диване в незнакомой комнате, в окно льется солнечный свет, а рядом, сидя в кресле, спит Йоран. Лишь сейчас, при нормальном освещении, Морис смог наконец его рассмотреть. И понял, что тот моложе, чем показался накануне, и что они скорее всего ровесники. Одежда действительно оказалась старинной, но эта древность смотрелась на нем до того естественно, что и сам он казался пришельцем из прошлого.

Словно почувствовав, что на него смотрят, Йоран шевельнулся и открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – произнес он, будто бы и не спал.

– Нормально, – Морис сел и огляделся по сторонам. Комната, как и ее хозяин, тоже имела налет времени: возле камина лежала охапка дров, в углу стоял гибрид комода и столика с наклонной поверхностью (из памяти тут же выплыло слово «бюро»), одну из стен полностью занимал книжный шкаф, сбоку от которого стояли большие, в человеческий рост, часы – в оконце за стеклом неторопливо раскачивался маятник.

– Это что, музей? – спросил Морис.

– В каком-то смысле да.

– Значит ты – смотритель музея?

Йоран усмехнулся.

– Что-то вроде. Есть будешь?

Перед внутренним взором тут же возникло лежащее возле контейнеров тело.

– А я могу? – осторожно спросил Морис. – Я же вроде как умер, – желудок, не согласившись с этим, тут же призывно заурчал.

– Можешь, почему нет? – Йоран пожал плечами. – Это ты там умер, а здесь жив.

– А здесь – это где? – спросил Морис напрямую. – И почему этого дома я раньше не видел?

– Хороший вопрос, – ответил Йоран и, поднявшись, покинул комнату.

«Интересный способ уходить от ответа, надо запомнить», – подумал Морис и отправился за ним.

В коридоре остановился, с любопытством глядя по сторонам. Здесь тоже все выглядело по-старинному: комод, кадка с разлапистым цветком, плетеный коврик на полу. И лишь висящая над комодом карта города выбивалась из общей картины, то и дело вспыхивая искрами, словно была не бумажной, а электронной. Дотронувшись до нее, Морис убедился, что это все-таки бумага, почувствовал уже знакомое покалывание и отправился на кухню, где гремел посудой хозяин дома.

Кухня тоже оказалась древней: печь, глиняная посуда, деревянная добротная мебель. На окне красовались короткие занавески в мелкий цветочек, а на подоконнике в горшке росла какая-то мелкая зелень.

Выглянув на улицу, Морис с удивлением обнаружил, что изменился не только пустырь, городские дома тоже выглядели иначе – те, что поближе, отдавали средневековьем, а те, что подальше, имели привычный вид, словно одна эпоха плавно перетекла в другую.

Морис моргнул, надеясь, что это глюки, но ничего не изменилось. Он отвернулся от окна и наткнулся на изучающий взгляд.