– Как удивительно знакомо, – Джэм скривился: воспоминания, и свои, и чужие, доставляли вполне реальную боль. – Мне было сказано, что деньги – всего лишь деньги. Мне просто повезло родиться смазливым и выебистым, и теперь я могу выебываться за деньги на потеху таким же идиотам, но менее удачливым.

– Различия в критериях оценки, – согласился Мик. – Кто-то говорит, что человек всегда и все делает сам, другие – что он существует в обстоятельствах. Я могу накрыть сетью весь мир – отец скажет, что я только расширяю имеющийся бизнес. Могу взять кредит и открыть что-то новое – он будет утверждать, что мне помогла репутация. Для него я неудавшийся гонщик, дерьмовый муж, посредственный бизнесмен и так себе сын. Кругосветка даст мне время остыть и не разрушить те отношения, что у нас еще остались. Ну и доказать себе, что в седле я еще что-то стою.

– Я уже давно никому ничего не доказываю, – покачал Джэм головой. – Даже себе. На этой планете несколько миллиардов жителей, и один из этих миллиардов имеет свое мнение о том, кто такой Джэмисон Фрейзер. Иногда мне кажется, что мое собственное мнение – лишь один из голосов в толпе.

Мик докурил, убрал сигарету обратно.

– Хорошо сказано, – ответил тихо. – И главное, очень правильно, – он помолчал. – Но раз доказать никому ничего не получится, так возможно, мы на пороге самого большого приключения в жизни? Кругосветка, сорок тысяч километров на двух колесах! – добавил с жаром и мальчишеским задором в голосе.

– Но вот беда, ни у кого из нас нет брата-близнеца, – рассмеялся Джэм и тут же нащупал колено Зорга под пледом. – Извини, – повинился, похлопав по нему. – Не пошутить на эту тему было выше моих сил.

– Да и дождя и шампанского тоже нет, – хмыкнул Мик. Его колено дернулось от прикосновения, но он не отодвинулся. – Да и, боюсь, теперь близнецов я не потяну. Тогда-то мне казалось, мои яйца никогда не наполнятся снова.

– Ну… могу посоветовать лишь одно: проверь, – Джэм хмыкнул и убрал руку, пристраивая ее на собственное колено.

Плед был большой, пушистый и теплый, но все равно рассчитанный на одного. Приходилось сидеть, плотно прижимаясь друг к другу плечами, боками и бедрами, и все равно стоило кому-то пошевелиться, как холодный ночной ветер тут же забирался под ткань, заставляя ежиться и притискиваться еще плотнее.

И надо же, как оказалось легко впустить в личное пространство человека, с которым едва знаком. Джэмисон Фрейзер, Джэм, не ощущался ни медиаперсоной, ни чужим. Легкий в общении, несмотря на отлично подвешенный язык и откровенность, он был очень своим. Его прикосновения не вызывали протест – совсем как тогда, в душевой, когда Мика поцеловал сначала Айк, а потом его брат.

Стоило подумать об этом, как Мик сам себе выписал штраф на пару миллионов. Это было чертовски неправильно – думать о Фрейзере в контексте Айка и его брата, так и оставшегося в памяти безымянным. И нет, последняя его фраза вовсе не была приглашением, как и опустившаяся на колено рука – чем-то большим, чем просто дружеский жест.

Но мысли снова и снова шли по кругу. От того, как вчера Джэм повел себя, увидев их с Элли, к выборам главных в их командах и разговору во время готовки. Мик старался пореже сворачивать на совсем уж скользкую дорожку: к своим фантазиям на тему того, чем занимались Элли и Джэм наедине, и воспоминаниям, как собственная рука скользила по члену, попадая в такт с Фрейзером.

– Что с тобой? – вернул его на землю негромкий голос Джэмисона. – Ты как будто дрожишь. Замерз, что ли?

– Есть немного, – Мик показательно завозился, натягивая плед на плечи. – Наверное, стоит наслаждаться прохладой перед тропиками и пустынями.

Да, он замерз. Но не телом, а душой. Сам не заметил, что столько лет прожил в доме без отопления, и уже и забыл, как это – задыхаться от жара, купаться в тепле, как саламандра в огне.

– Давай схожу за пивом? – предложил Фрейзер. – Или чем-нибудь более согревающим?

Мик едва не сказал, что даже чистый спирт просто лед по сравнению с Джэмом. Его так хотелось обнять, прижаться еще ближе. Не с целью уйти вместе в палатку… Мик еще мог заставить себя не думать о том, чем мог бы закончиться этот вечер.

– Нет, алкоголь точно будет лишним, – Мик обхватил себя за плечи. – Расскажи лучше что-нибудь.

– Горяченькое? – хмыкнул Джэмисон. Он притиснулся к Мику вплотную и натянул плед как мог туго. – Ну… я не могу сказать тебе, что это был за фильм, но секс-сцена там получилась настолько горячей, что я на голубом глазу могу утверждать, что снялся в порно.

– Думаю, я это порно видел, – хмыкнул Мик. От тела Джэма шло мощное и ровное тепло, и оставалось желать лишь одного: чтобы Рассел придумал еще пару-тройку интересных вызовов, и все были поглощены ими. – Удивляюсь, как ее муж не дал тебе в глаз – я бы точно с ума сошел от ревности.

– Если ты об Элли, то тогда действительно ничего не было, – улыбнулся Джэм. – А вот с кем постельная сцена вышла вполне себе настоящей, я тебе не скажу. Но она была не замужем. И черт, может, это и не похлеще твоих близнецов, но у меня до сих пор кровь кипит, как вспомню. Нас накрыли одеялом, и вроде как никто не видел, что все по-настоящему, но это не отменяет того факта, что я трахался на глазах у примерно двадцати человек.