Золотистый дракон сидел рядом. Следил за каждым моим движение из-под полуприкрытых век.

Потерла руками озябшие плечи. Стянула намокшее платье, оставаясь в майке и штанишках, – так я быстрее согреюсь. Пробежалась до первых деревьев, немного разгоняя ток крови. На первую же подходящую ветку развесила выжатое от лишней воды платье. Руки все еще тряслись, поэтому удалось не очень, но сейчас это не так важно.

Все еще пританцовывая от холода, вернулась к дракону. Встала возле головы с половину меня, отмечая, что этот дракоша раза в три меньше черного и немного уступает размерами мутной драконихе.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, порывисто протягивая руку к мордочке. Так и замерла с протянутой рукой, глазами спрашивая разрешения.

Дракоша фыркнул, обдав струей согревающего дыхания. И тем удивительней оказалось прикосновение к шкуре дракона – обжигающе горячей. Теплокровная ящерица это что-то новое в науке. Погладила надбровное веко, слегка почесала переносицу. Жаль, что нельзя попроситься погреться в домике под крылышком.

«Нужно все же найти, как развести костер», – ежась от холодного ветра, решила я и, перестав гладить дракошу, обернулась в сторону леса.

Дракон недовольно фыркнул, на контрасте с теплым дыханием воздух стал еще холоднее. И по обнаженному телу, облепленному тонким нижним бельем, пробежал целый табун мурах.

Глаз открылся и посмотрел на меня с таким упреком, будто я ему луну с неба обещала, а не выполнила. Чисто по-женски посмотрел. Да, и мордочка у него была утонченная, женская. А глаза… Удивительные, радужные, с вертикальным зрачком. В них не было одного преобладающего цвета, они вспыхивали яркими всполохами всех возможных цветов от сине-желтого до фиолетово-красного. Завораживая, как северное сияние.

На меня хлынул неконтролируемый поток эмоций – ноющая боль, неутихающий страх, всепоглощающее одиночество, нетерпеливое ожидание, робкая надежда, горькая обида и укор, словно это меня все это время ждали, искали, а я умудрилась потеряться и чуть не опоздать. И радостное обретение, такое будто ты всегда знал, что что-то было утеряно и тебе этого чего-то отчаянно недостает, но вспомнить чего именно не мог, а тут случайно нашел и все вспомнил.

Сложный коктейль и такой созвучный ощущениям, захлестнувшим и мое сердце. Только я никогда и предположить не могла, что все эти чувства буду испытывать не к человеку, а к неразумному животному. Затопившее сердце дракоши горькое огорчение было так ощутимо, так явственно, что я, чистосердечно раскаявшись в собственной неосмотрительности, поспешила исправить эту неумышленную обиду, вспоминая нашу встречу и те чувства, что испытала, когда увидела отблеск золотистых крыльев – восторг, восхищение, ожидание чуда.

И тут же была прощена. Кокетливо дрогнула веко. Длинная шея выгнулась, подставляя по мою руку надбровную дугу, с явным требованием почесать. По-кошачьи потерлась об мою раскрытую ладонь, напрашиваясь на ласку. С легким смехом, погладила мордашку, шепча, какая она красавица. А красавица млела и таяла от этой незамысловатой ласки и банального комплимента – девочки, они такие девочки.

Резко все чувства вытеснила острая боль. Отпрянула, разрывая контакт:

– Что? Где болит?

Дракон немного приподнял крыло, и я, не раздумывая, нырнула под него. Страха, даже каких-то опасений не было вовсе, только беспокойство и искреннее сопереживание.

Ближе к хвосту от крыла до туловища шел рваный кровоточащий надрыв – огромный, почти на четверть крыла и в довольно чувствительном месте, если проводить аналогию с человеческим строением и подмышкой. Теперь понятно, почему красавица кружила возле меня не решаясь подхватить. И как только дотащила до этого… Острова? Материка? Не важно.

– И как тебя так угораздило, – прошептала, раздумывая, что же я могу с этим сделать.

Вернувшись к кусту, на котором развесила платье, оторвала кусок подола. Намочила в океане и вернулась к дракоше. Промыть рану соленой водой и попробовать остановить кровотечение это единственное, что я смогла придумать исходя из наличествующих подручных средств. Обработала рану и стянула края руками, отбросив ставшую ненужной мокрую ткань и замерла, осматриваясь. В памяти всплывало масса способов сшить края раны, чтобы заживала быстрее, – нитки, скобы, клей, иглы животных, даже муравьи, которыми индейцы скрепляли раны, как мы скобами. Только где же я хоть что-то из этого найду? Будь еще лес знакомый, можно было бы поискать, а так… Выдохнула расстроенно и так и осталась стоять. Все равно все мои проблемы отступили на второй план – под крылом было достаточно тепло, а от тела дракоши веяло таким жаром, что белье на мне уже почти высохло.

Все это время дракоша настороженно следила за мной, к чему-то прислушиваясь. Изредка, будто вторя мне, озадаченно осматривалась в поисках чего-то, а после и вовсе затихла вместе со мной.

Чтобы отвлечься от затекающих рук, стала думать о возможности получения этой необычной раны, но чем больше думала, тем меньше мне это нравилось. Потому как я сильно сомневалась, что дракон может быть настолько неосторожен, чтобы зацепиться крылом. Да, и то, девочка она умная, ума бы выбраться без травм хватило. А тут… будто кто-то удерживал это крыло и другого способа кроме как оторвать его не было.

В голове всплыла картинка с изображением дракоши под огромной сетью-паутиной, в которой моя красавица запуталась крылом. А через мгновение и вся картинка целиком – безмятежный полет вдоль скал, что-то падает сверху больно ударив крыло, приковывает ее крыло к скале, страх наваливается со всей силой и дракоша паникует, краем глаза улавливая, как ее, что-то громко выкрикивая, окружают какие-то двуногие рогатые существа. Ужас так силен, что она рвется, не обращая внимания на боль, и летит со всех своих могучих крыльев как можно дальше от этого напугавшего мою бесстрашную девочку места. Наталкивается на падающую меня и чувствует, как затопивший душу испуг сменяется испугом за глупую бескрылую человечку возомнившую себя драконом. Недоумевает, когда я прыгаю, тревожится, когда я лечу в стену, и забирает, ощутив мой страх и обреченность.