Как же пустынно кругом! Противоположный берег был темный, ни огонька костров, ни отсвета факелов. Только яркие звёзды отражались в морской воде…

Наутро мы, перекусив, пошли на северо-запад, отойдя от Азовского побережья на пару километров. И вскоре вышли к искомой стоянке, заметив дымки между скалистых холмов. Нас встретили спокойно, с достоинством. У костра на охапка сухой травы сидел очень старый неандерталец, больше похожий на мумию, чем на живого человека. Рядом с ним стоял взрослый мужчина, опираясь на тонкое древко остроги. И ребенок, мальчишка лет шести, насторожено рассматривающий гостей.

После обмена приветствиями и демонстративно убранного оружия, завязался разговор. Слова иногда немного отличались от тех, что я знал, но смысл сказанного все равно не терялся. Их осталось только трое. Мать этого мальчишки умерла при родах осенью, так и не подарив семье второго ребенка. Живущие рядом тоже понесли потери - этой весной два молодых парня утонули, пытаясь добыть рыбу в шторм. Оставшиеся без своих мужчин женщины и годовалый ребенок голодали, перебиваясь сбором трав в степи. Иногда с ними делились уловом - сейчас добычи стало больше, и Канг, как звали мужчину, относил часть рыбы соседям.

Старик молчал. Он сидел с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону. Мне казалось, что его сморщенное, высохшее тело, сейчас унесет порывом ветра.

– Канг, скоро на эти земли придут черные люди. Ты, твой ребенок им не нужны. Вас убьют. Может, съедят, как зверей.

Мужчина замер, уперев в меня тяжёлый взгляд.

– Я зову вас всех в свое племя. Мы собрали уже многих людей, и мы достаточно сильны, чтобы отбиться.

Канг молчал. Он хотел основать свой собственный род, потому и ушел с двумя братьями и доживающими свой век родителями сюда. И тут ему говорят, что все, он теперь не больше, чем добыча для черных охотников.

– Дим…

Скрипучий, надтреснутый голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я ведь так и не назвал свое имя.

– Дим, подойди ближе…

Старик так и не открывал глаза, но теперь повернулся в мою сторону.

– Ты ведь был там, в пещере предков. Я видел тебя, там мои глаза все ещё видят свет.

Выполняю просьбу, и приседаю на корточки напротив. Это уже интересно…

– Ты не узнаешь меня, да, не узнаешь… Ты был растерян, и я кричал тебе, чтобы ты уходил. Ты нужен людям, Дим… Уведи из отсюда, и сам уходи. Настоящих людей осталось слишком мало, наше время уходит…

Старик открывает глаза, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. Пустые бельма глаз неподвижны, но он как-то видит меня!

– Я видел тех, о ком ты говорил, черных людей. Там, в пещере, предки показали мне то, что будет. Их слишком много, и они идут все дальше, чтобы не быть убитыми своими же сородичами в борьбе за еду, женщин, лучшее место у костра… Они уничтожат весь этот мир, когда им некуда станет идти. Духи огня зажгут солнце среди этой степи, в последний раз… И тьма поглотит их вслед за нами.

А ведь прав этот дед, не выжил он из ума, как может показаться на первый взгляд. Там в будущем есть все, что он сказал - перенаселение, войны из-за жадности и амбиций горстки преступников, считающих себя избранными. Мы вышли в космос, но по прежнему мало чем отличаемся от своих далёких предков… Духи огня зажгут солнце среди этой степи… Он это серьезно?

– Старик, прости, не знаю твое имя. Ты говоришь об этом солнце?

Я указываю рукой в голубое летнее небо.

– Нет! Смотри!

Руки, тонкие, одни кости, обтянутые покрытой старческими пятнами жёлтой кожей, неожиданно железной хваткой сжимают мне виски, притягивая голову ближе. Смотрю прямо в застывшие навсегда слепые глаза, и в мозгу появляется картина, которую из всех людей, находящихся сейчас на планете, раньше видел только я, да и то на видео.

... Яркая точка падает с небес на землю, и все тонет в ослепительно-белой вспышке. Когда свет становится слабее, проступает чудовищное грибовидное облако…

Я поежился, словно теплый степной ветер вдруг превратился в ледяную вьюгу. Старик отпустил меня, и вытер текущую из носа кровь ладонью.

– Ты увидел, Дим. А теперь уходите. Все.

Поднимаюсь, перевожу взгляд на Канга. Тот склонился над стариком, набросил на его острые плечи шкуру, обнял. Мальчуган тоже прекратил ковырять палкой землю, подбежал, уткнулся лбом в грудь деда.

Я покосился на Гера:

– Мы донесем его к нашему племени?

Тот молча кивает. Мне неловко, я чувствую свою вину в том, что старик мне показал. Может, это мой старый мир поглотила вспышка атомного заряда? Я мог только гадать, что случилось там после моей смерти. Тогда все висело на волоске, ведущие мировые державы готовы были вцепиться друг другу в глотку. Все могло случиться…