Она тянется и целует меня.

— Потому что если всё так здорово, пока мы в одежде, то что, чёрт возьми, случится, когда мы останемся без одежды?

Всматриваясь в её глаза, я пытаюсь понять, почему обещание чего-то столь хорошего так сильно её пугает. Но мне ничего не удаётся. Нет иного ответа кроме того факта, что всё это новое и пугающее для Фрэнки, как и для меня, пусть и в другом смысле. Тут ничего не поделаешь, и игнорировать это не надо. Нужно лишь время и терпение.

Поцеловав её в лоб, я прислоняюсь головой к её голове, позволяя тишине служить ответом.

Пока что.

Плейлист: Leanne & Naara — Somewhere Over the Rainbow

С недавнего времени моя жизнь превратилась в роман Остен. Словно сама книга способна на какую-то сексуально подавляющую чёрную магию, я испытываю искушение выбросить «Чувство и Чувствительность» в окно и надеяться, что от этого Рен прибежит ко мне в комнату и консуммирует наши отношения.

Это превратилось в прекрасную, великолепную, головокружительную пытку. Целые дни объятий, переплетения пальцев, поцелуев, ласк через одежду, и О Святой Франциск Ассизский и Его Пушистые Животные Друзья, мне надо, чтобы Рен пустил в дело эту свою большую клюшку, которой наградил его Господь, и забил мне гол.

Я миную двух парней в коридоре, спеша в тренировочную комнату. Мне надо найти Рена, потому что уже четыре часа. И сейчас мой план вступает в действие.

Я не лучшим образом умею врать на ходу, но я чертовски хороша в просчитанных уловках. Ровно через три минуты у меня заболит живот. Я дам Рену знать, что поеду домой и пропущу игру.

Дарлин в курсе моего плана и проследила, чтобы один из пиар-интернов готов заниматься хотя бы твиттером и инстаграмом на протяжении игры, так что тут фронты прикрыты. Это будет всего лишь вторая пропущенная мной игра. Первую я пропустила, потому что заболела ужасным бронхитом (спасибо большое, иммунодепрессанты), и мне пришлось наконец-то признать поражение, лежать на диване и хрипло орать на телик, пока Пацца яростно крутила головой, глядя то на экран с хоккейным матчем, то на меня.

— Рена видел? — спрашиваю я Лина.

Он качает головой, пока Джон крепит тейпы на его лодыжку.

— Шер? Видел Бергмана?

Крис поднимает взгляд, продолжая разминать ступни.

— Ответ отрицательный, Фрэнки.

Бурча себе под нос, я вылетаю из тренировочной комнаты и брожу по коридорам, навострив уши и надеясь услышать тёплый низкий тенор Рена.

Я должна оказаться в доме детства Рена ровно через час, и с паршивыми дорожным движением Лос-Анджелеса я хочу выехать заранее, чтобы самой добраться туда, а у его родителей было время приехать на арену. Потому что Рен Бергман не проведёт ещё одну профессиональную игру без присутствия его родителей, хоть сложная у них динамика в семье, хоть нет. К тому же, это дало мне идеальную возможность побыть с Зигги. Он каждый день говорит с ней по телефону, и несколько дней назад (засудите меня, да) я подслушала. Рен заметил, в уголках этих кошачьих глаз пролегли мелкие морщинки, когда он улыбнулся, и пугающая связь между этим выражением на его лице и моим либидо усилилась, ибо я чуть не кончила на том же месте.

— Хочешь поздороваться, Франческа? — спросил он.

Я на дух не переношу телефонные звонки, но у меня же есть гордость. Я взяла у него телефон, и кто бы мог подумать, разговор с Зигги прошёл на удивление легко. После этого мне показалось, что между нами заложен достаточный фундамент, чтобы воплотить мою идею.

Затерявшись в мыслях, я врезаюсь прямиком в знакомую грудь. Тёплую, пряную, крепкую. Мне приходится сжать свободную руку в кулак, чтобы не схватить его за рубашку и не поцеловать.

— Франческа.

Я шлёпаю его по животу.

— Для тебя Фрэнки, Зензеро.

— Как скажешь, божья коровка.

Мои глаза закатываются с такой силой, что аж больно.

— Безнадёжен.

Рен нежно сжимает мою руку и отводит в сторону в коридоре, когда мимо проходят Энди и Тайлер. Обычно я не замечаю, когда люди вокруг приходят или уходят, если я при этом на чём-то сосредоточена. Я тот самый человек, кто может стоять посреди коридора и болтать, не осознавая, что перегородил кому-то дорогу.

— Всё хорошо? — тихо спрашивает Рен.

Прочистив горло, я кладу ладонь на свой живот.

— Вообще-то нет.

Выражение чистой паники, исказившее его лицо, вызывает во мне прилив симпатии. Я подношу ладонь к его груди — интуитивный жест заверения — но потом убираю, вспомнив, где мы.

— В целом я в порядке, но мой живот… no bueno.

Он склоняет голову набок.

— Твой живот? Ты съела что-то испорченное? Вирус подхватила?

— Рен. Расслабься.