Рен смеётся, и его взгляд танцует по мне.

— Ты всегда прекрасно выглядишь, Фрэнки.

— Спасибо. Так что мы заказали леггинсы в размере XS, но с удлинёнными штанинами — тот производитель делает их очень мягкими, без раздражающих швов. Несколько кофточек с длинными рукавами безо всяких ярлычков, и из 100 % хлопка. Мягкие толстовки, ожерелье с подвесками вроде моего, и ещё она хотела попробовать… мммххх!

Его губы снова накрывают мои, но на сей раз его ладони обхватывают моё лицо, язык проходится по моему, рот действует с голодом.

— Я не могу выразить, как я тебе благодарен, — шепчет Рен мне в губы. — И завтра я хочу услышать ещё больше подробностей. Но сегодня я больше не хочу говорить о моей сестрёнке. Ты голая в моей ванне, и если я не прикоснусь к тебе немедленно, то сойду с ума.

Меня омывает жаром. Мои груди напрягаются, между ног зарождается свирепое ноющее ощущение.

— Тогда прикоснись ко мне.

Рен продолжает целовать меня, но его руки заняты, лихорадочно расстёгивая манжеты его рубашки, потом подворачивая рукава. Затем его рука ныряет в воду и находит мой клитор как маяк.

— Иисусе, Рен, — я поднимаю руку из воды, чтобы ухватиться за бортик ванны, пока он целует меня — терпеливо, но с призывом.

«Откройся. Больше. Сильнее».

Я царапаю его губу зубами, дразню языком и получаю его тихое рычание. Его пальцы размеренно скользят по мне, шёпот прикосновений вызывает лихорадочную, отчаянную потребность. Губы проходятся по моему подбородку до чувствительного местечка за ухом, где он лижет кожу и обдувает её прохладным воздухом.

По мне проносится дрожь.

— Рен, — шепчу я.

— Хм?

— Я хочу… — моё предложение обрывается, потому что он вводит в меня один палец и потирает мою точку G с такой приверженной точностью, которая выдает его профессию. Найти цель. Наметиться. Забить гол.

Первая волна разрядки ослепляет меня, заставляя содрогнуться в воде. Я стискиваю бортик ванны с такой силой, что ноет ладонь, но Рен не останавливается.

— Ещё раз, — шепчет он, после чего следует горячий, безудержный поцелуй, где зубы и языки воюют за контроль.

— Я не м-м-могу, — я никогда не испытывала оргазмы один за другим. Множественные оргазмы. Когда Лорена и Мия просто спали друг с другом без обязательств, Лорена снисходительно хвасталась, что Мия постоянно доводит её до множественных оргазмов. А мы с Энни дулись в уголке из-за того, что наши увальни не могли вызвать нормальный оргазм, даже если бы от этого зависели их жизни.

Ну, пока у Энни не появился Тим.

А у меня, видимо, Рен…

— О Господи, — ору я.

Рен смахивает последние пузырьки пены с моих грудей и проводит языком по напряжённым горошинкам сосков. Время делается каким-то мутным. Секунды превращаются в минуты, те накладываются друг на друга, не осознавая своего течения. Я понятия не имею, уходит ли на это маленькая вечность, но Рену как будто всё равно. Я блаженно не осознаю идею течения времени, и Рен невозмутимо продолжает свои размеренные касания, каждый голодный поцелуй помогает мне закрепиться в настоящем моменте, боготворит меня.

Он делает нечто иное своими пальцами, и это просто магия.

— Я сейчас ко… — я вскрикиваю и поворачиваюсь к нему, обвив рукой его шею, потому что не могу пережить это одна. Я не могу испытывать так много, парить к новым высотам. Невесомая, задыхающаяся, удовлетворённая.

— Прекрасная, — тепло и мягко шепчет он мне в шею. — Такая прекрасная, — за нежными словами следуют нежные поцелуи.

Мой язык будто разбух, тело ощущается тяжёлым и расслабленным. Кому нужна травка, когда есть оргазмы?

— Ургубух, — бормочу я.

Он убирает волосы, прилипшие к моему лицу.

— Правда, что ли?

— Колдовство, — сиплю я, и моя грудь вздымается, когда я опускаюсь обратно в воду.

Рен смеётся, вставая, и тянется к полотенцу на полотенцесушителе. Увидев, что меня ждёт горячий пушистый хлопок, я осознаю, что мои губы, наверное, уже посинели. Я дрожу.

Держа полотенце, Рен отводит взгляд, пока я выхожу из ванны в тепло, ждущее в его руках. Крепко обернув моё тело полотенцем, он улыбается мне.

— Боюсь, я неспособен на подобное колдовство, Франческа. Лишь старый-добрый маггловский труд.

Я показываю на внушительную ситуацию в его брюках.

— Чем тогда объяснишь волшебную палочку?

Он закатывает глаза.

— Серьёзно. Это лучшее, что ты придумала?

— Они размером 20–35 см! — оскорбленно восклицаю я. Рен нагибается, затем принимается бережно вытирать мои ноги и ступни другим тёплым полотенцем. — Это внушительная длина. Если бы ты читал Гарри Поттера хоть сколько-нибудь внимательно, то знал бы, что назвать пенис волшебной палочкой — это лучший в мире комплимент для мужчины.