— Привет, — я протягиваю руку. — Я Фрэнки.

— Я помню, — отвечает она. — Фрейя, — в её голосе есть лёгкая хрипотца, и пусть я не могу прочесть выражение лица, её тон как будто окрашен печалью. Она мягко пожимает мою руку, не стискивая, что неудивительно. Рен сказал, она физиотерапевт. Она знает, что надо действовать бережно. — Рада наконец-то познакомиться с тобой, а не просто помахать рукой на стадионе.

— На арене, — поправляет Зигги.

Фрейя отмахивается.

— Да какая разница. Мы футбольная семья, — она улыбается мне. — Рен так долго рассказывал о тебе столь великолепные вещи.

Я встречаюсь с ним взглядом и наблюдаю, как он становится ярко-красным.

— Вот как?

Она выгибает светлую бровь.

— Ну типа, он по тебе с ума сходил аж…

Рен перебивает её объятием, утыкая её лицо в свою грудь, затем отодвигает на расстояние вытянутой руки.

— Фрейя Линн. Ты что-то сачкуешь.

Она ударяет его по животу несильно сжатым кулаком, но тот лишь отскакивает от его пресса. Она трясёт рукой в воздухе.

— Неправда.

Рен улыбается мне, обвивает рукой шею Фрейи, притягивает к себе и ерошит её волосы. Она выкручивает его сосок, что заставляет его взвизгнуть и отпрыгнуть в сторону.

— Трепло, — обзывает он её.

Она снова кидается, пытаясь ухватить его сосок, но он слишком быстрый. Бережно положив руки на плечи Зигги, он встаёт позади неё.

— Именинница — это «в домике». Больше никаких сосков.

Это настоящий Рен. Тот, кого я вижу чуть чаще с каждым днём, что провожу с ним. Игривый, дурашливый, слегка задирающий, до сих пор слегка стеснительный. Я улыбаюсь так широко, что щёки болят, и наблюдаю за ним в кругу семьи.

— С днем рождения, Зигс, — Рен обнимает её сзади, целует в макушку и суёт в руки конверт.

Она разрывает его, читает открытку и держит в руке что-то вроде подарочного сертификата. Когда она поднимает взгляд на него, в её глазах стоят слёзы. Она долго обнимает его, и он обнимает её в ответ.

Зигги поворачивается лицом ко всем нам и вытирает нос.

— Рен вручил мне подарочный сертификат, которого хватит на бутсы, которые я хотела, — тихо говорит она.

Элин улыбается Рену и качает головой.

— Американцы столько денег тратят на обувь…

— Это не обувь, — говорит Зигги обороняющимся тоном. — Это бутсы, и они много для меня значат. Спасибо, Рен, — она снова обнимает его, а потом улыбается мне и кладёт подарочный сертификат на подаренную мной книгу. — Я рада, что ты привёл Фрэнки, — говорит она.

Рен улыбается мне поверх головы Зигги.

— Я тоже рад, что привёл Фрэнки.

К моим щекам приливает жар. Сейчас Рен смотрит на меня совсем как сегодня утром, когда он прошёл мимо меня и встал под душ, и это пробуждает во мне такие вещи, которые неуместны для семейных встреч.

— Итак, — я поворачиваюсь к Фрейе. — О каком сачковании он говорит?

— Мы с Фрейей выполняем челлендж по приседаниям, — отвечает Рен. — Но она не доложила о своём количестве повторений за прошлую неделю, — он показывает на длинные мускулистые ноги Фрейи, частично обнажённые рваными джинсовыми шортами. — Явно халтурит.

Фрейя щурится, стоя по другую сторону кухонного островка.

— Я не халтурю, — перевернув гигантскую бутылку вина над высоким стеклянным графином, она утаскивает кусочек фрукта с доски, где Элин занимается их нарезкой. — Просто я была занята работой, целый день ворочала туда-сюда человеческие тела. Я могу присесть, держа на плечах тебя, Рен.

Рен тихо присвистывает.

— Вызов принят.

Элин улыбается про себя.

— У тебя есть братья или сёстры, Фрэнки?

— Старшая сестра.

— Аа, — отвечает Элин, поглядывая на меня. — Значит, вы близки.

— Нет, не особо. Ну то есть, мы любим друг друга, но между нами вся страна и разница в возрасте.

— Хм, — Элин снова сосредотачивается на нарезке. У меня такое чувство, будто я провалила какой-то тест.

Уилла наклоняется ко мне и шепчет:

— Не волнуйся, ей просто любопытно. Тут нет правильного или неправильного ответа. Если я сумела влиться в эту семью, то кто угодно сможет, — выдвинув стул за кухонным островком, Уилла похлопывает по нему. — Идём, садись.

Рен открывает рот, наверняка собираясь сказать, что эти стулья убийственны для моих бёдер, но я его опережаю.

— Рен, почему бы тебе не поздороваться с парнями? Я побуду тут немножко, а потом выйду и познакомлюсь с ними. Так у меня будет время освоиться.

Рен как будто разрывается, переводит взгляд между женщинами, словно не до конца им доверяет. Внезапно он показывает пальцем на Фрейю, затем на свою мать.

— Вы двое. Никаких позорных историй из ранних лет. Я и так достаточно выставлял себя дураком перед Фрэнки.