— Лина! Вернитесь немедленно! — он практически догнал ее у входа, где стояла растерянная домоправительница, и девушка, спешно натягивающая тонкую курточку. — Лина, пожалуйста, останьтесь! Я приношу свои извинения.

— Вы не устали? — резко обернулась она к нему, зло сверкнув зеленью глаз. Вот только на ресницах застыли капельки слез, и внутри у Алехандро все перевернулось от злости. На самого себя! — Вы столько раз извинились за вечер, что неплохо было бы уже сначала думать, а потом говорить. Или в вашей стране принято оскорблять незнакомых людей, говоря им гадости, а потом просто произнести — «извини»? — она даже всплеснула руками, едва не задев при этом его щеку. Хотя, лучше бы дала пощечину, чем вот так… плачет из-за него.

— Прошу, Лина, давайте пройдем в комнату и поговорим спокойно, — бросив косой взгляд на домоправительницу, которая стояла рядом, жадно прислушиваясь к разговору. — Я попытаюсь объясниться с вами и…

— Нет уж, благодарю, — она вдруг коснулась рукой лба, а затем низко склонилась, едва касаясь пальцами пола. Отчего-то его покоробил этот жест, словно сделанный для того, чтобы уязвить его, и мужчина неожиданно даже для себя, шагнул к девушке и перекинул ее через плечо, заставив ее громко вскрикнуть. — Отпустите! Немедленно!

— Тише! Разбудишь Эрнандо, а двойную истерику я не перенесу, — проговорил Алехандро, унося строптивую гостью обратно в комнату, где они пили кофе. Девушка извивалась, пытаясь сбежать, и ему пришлось отвесить ощутимый шлепок по ее… — Es insoportable! Ella me vuelve loca!(1) — пробормотал он себе под нос, занося девушку в гостиную и сгружая ее на диван, с которого она тут же подскочила. Пришлось Алехандро снова прижать строптивицу, чтобы она не сбежала.

— Да что вы себе позволяете?! — взвилась она, совершенно забывая, кто перед ней. — Немедленно отпустите меня! Я… я… в полицию позвоню! Да вы!.. — ее нижняя губа предательски задрожала, словно девушка едва сдерживала слезы, и это отрезвило мужчину. Медленно убрав руки, он просто сел рядом, откинувшись на спинку дивана и прикрыл глаза.

— Не нужно в полицию, Каролина, я вас понял, — спокойно отозвался Алехандро, потирая грудину. Что-то в последнее время сердце начало беспокоить, но он надеялся, что это просто отголоски стресса. Все же работать по восемнадцать часов, иногда забывая об еде и сне, слишком даже для его тренированного организма. Только тут, в России, он немного позволил себе отдохнуть, и то только потому, что племяннику нужно было уделять много времени. — Сейчас скажу Диего, чтобы машину подогнал к дому, а затем отвезу вас, куда скажете.

Девушка молчала, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. В зеленых глазах застыла тревога и что-то еще, что ему так и не удалось понять. Не хотелось ему думать, что это жалость.

— Вы напугали меня, — тихо сказала она, сжав ладони между коленей, словно сжавшись в комочек, и ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не сжать ее плечи ладонями и не потребовать от нее, чтобы сказала, кто посмел обидеть. Не поймет. Не сейчас. Возможно, однажды она научится ему доверять.

— Знаю, и потому, чтобы сгладить это… эту ситуацию, я сам отвезу вас домой, а завтра придете в офис, чтобы обговорить все детали вашего нового контракта, — не дав ей и рта открыть, проговорил Алехандро. — Не хотите работать на меня, я дам рекомендации, чтобы вас устроили в лучшую фирму этого города. Это моя компенсация за… моральный вред.

Он бросил на девушку пристальный взгляд, но она продолжала сидеть и смотреть в одну точку. Резко встала, развернулась и наклонилась к нему.

— А знаете что? Идите вы!.. со своей компенсацией… в лес!

— А в лес зачем? — недоуменно спросил Алехандро, но девушка только закатила глаза и сердито засопела.

1. Это невыносимо! Она сведет меня с ума!

Глава 5

Всю обратную дорогу Каролина просидела, глядя в окно на проплывающие в темноте силуэты деревьев и домов. Она сжимала зубы, чтобы не разреветься или не накричать на Алехандро, который все же настоял на том, чтобы поехать вместе с ней. Это злило еще больше, так как отделаться от него не удастся раньше, чем водитель привезет ее по указанному адресу, а вот чтобы он увидел, как живёт девушка, не хотелось.

Старый дом, в котором Каролина снимала комнатку, встретил ее темнотой окон и скрипом распахнутой уличной двери. Дождавшись, когда водитель откроет ей дверцу автомобиля, она попыталась скомкано попрощаться с несостоявшимся начальством, но оказалось, что Алмейра уже стоит на улице, рассматривая обшарпанные стены и кривые рамы окон. Дом был еще довоенной постройки и находился в аварийном состоянии, но, удивительно, и тут жили люди, а ей еще и комнату сдали в нем. Женщина, назвавшаяся хозяйкой этой халупы, просила за нее довольно скромные деньги, и это было плюсом. А вот шумные соседи, часто устраивающие посиделки с алкоголем — довольно жирным минусом. Вот и сейчас из приоткрытой форточки, несмотря на ветер и крепчающий мороз на улице, доносились звуки баяна и гортанные песни из «тюремного» репертуара соседа.

— К-хм, вы тут живете? — как-то растерянно спросил испанец, обернувшись к краснеющей девушке, остановившейся в нерешительности у подъезда.

Каро ничего не оставалось кивнуть и попытаться снова сбежать от настойчивого начальства. — Я провожу…

— Э-э, не стоит, — быстрее, чем ей хотелось бы, проговорила Каролина, мечтая, чтобы он наконец ушел. — Я вполне доберусь сама. Спасибо, что подвезли.

Она попыталась обойти мужчину, но его рука легла на ее талию и прижала так крепко к мужскому боку, что стало трудно дышать. — Не стоит, правда, все нормально…