Жду, когда он закончит и обратит на меня своё внимание.

Он допивает всё до последней капли, ставит стакан на столешницу. Затем переводит на меня взгляд. Я приподнимаю одну бровь, показываю всем своим видом, что не собираюсь отступать, пока он не расскажет правду.

— Я встречался с Инглабом, — безразличным тоном произносит он через минуту молчания.

— Что? — не верю своим ушам; меня будто бьёт током. — Зачем?

Стоит представить двоих мужчин вместе, как нервные окончания взвинчиваются.

— В смысле зачем? — смотрит на меня, как на дуру. — Поговорить.

Упирается об столешницу, складывает руки на груди, сцепляет их в замок.

— Поговорить? О чём говорить с этим ублюдком, Адэм?

Меня начинает потряхивать. Даже в страшном кошмаре не могла себе представить такого. Прихожу в бешенство.

— Что за паника в твоих глазах? — наблюдает за моей реакцией.

Я начинаю часто дышать. Отворачиваюсь от Адэма. Закрываю глаза, пытаясь представить их встречу. Что там было? О чём они говорили? Что этот недоносок Инглаб сказал ему?

— Может быть ты встретился с ним, потому что не поверил мне? — распахнув глаза, оборачиваюсь к нему.

Память один за другим подбрасывает все ядовитые слова, что бросал мне Адэм в порыве гнева. Все его упреки.

Он не отвечает, прищуривается. Продолжает изучать меня.

— Захотел встретиться, чтобы лично удостовериться, что все мои слова правдивы? О чём ты его спрашивал? Тебе понравились его ответы? Удовлетворён? — меня распирает от гнева, внутри всё клокочет.

Почему я поверила, что Адэм может так просто поверить мне, что он всё так легко примет? Мозг отторгает факт того, что эти двое встретились. Что ему понадобилось удостовериться во всём.

— Не неси чушь, — говорит он. — Уёбок тебе угрожал. Я встретился для того, чтобы он не думал, что ему всё сойдёт с рук!

— Не поставив в известность меня! — говорю ему. — Для начала, ты должен был поговорить со мной. Спросить, хочу ли я этого! Значит, вернувшись из Варшавы, ты помчался к нему! Отлично! Просто отлично!

Выплеснув все свои эмоции, я разворачиваюсь и ухожу назад в гостиную. Адэм направляется следом. Я подхожу к дивану, беру все свои пакеты и сумку, собираюсь уйти к себе.

— Что ты делаешь? — спрашивает он, встав за моей спиной.

— Качусь к чёрту! — бросаю, не оборачиваясь.

Слышу его глухой смех. Затем его руки сцепляются на моей талии. Он отрывает меня от пола.

— Больная, — заключает, смеясь. — Ты это серьезно?

— Отпусти, — шиплю на него и выпускаю пакеты и сумку из рук.

Вцепляюсь пальцами в его руки на своей талии. Пытаюсь расцепить их, Адэм приподнимает меня ещё выше, тащит куда-то. Сгибаюсь пополам, всё ещё пытаюсь вырваться.

— Что ты делаешь? Дай мне уйти, — рычу.

Мы оказываемся в ванной.

— Уйти? Забудь об этом.

Открыв душевую кабинку, он спускает меня на кафель. Я разворачиваюсь с возмущённым возгласом. Вижу, как он стягивает с себя водолазку.

— Ты правда пырнула его ножом? — спрашивает он, растягивая ремень брюк.

Снимает их и перешагивает через порог, встаёт рядом со мной.

— Что? Этот ублюдок ещё и жаловался? — злой смех рвётся из горла.

Адэм берётся за край моей футболки, тянет вверх. Снимает с меня её и откидывает в сторону, сквозь открытые двери душевой.

Мои мысли и чувства спутываются. Теряю связь с действительностью. Упираюсь взглядом в шею Адэма.

— Тебе нужно остыть, — говорит, улыбаясь, и впивается глазами в кружево бюстгальтера. — Несёшься не в том направлении.

— Ты не должен был встречаться с ним, — отвечаю, упрямо стоя на своём.

Приподнимаю на него свои глаза, трогаю его разбитую губу пальцами.

— Это он тебя так? И Демира?

Адэм смеётся, отрицательно покачивает головой. Поддаётся вперёд и касается моих губ. Нежно, едва дотрагивается, пробует на вкус. В следующую секунду углубляет поцелуй так, что я перестаю под ногами чувствовать пол. На меня обрушивается лавина желания — оглушает и бьёт по вискам.

Схватившись за пояс джинс, он расстёгивает пуговицу на них, спускает молнию вниз.

— Нет. После, началась драка с мужиками, — спускает брюки вместе с трусиками вниз по моим бедрам. — Он больше тебя не потревожит, — говорит между делом.

Я отстраняюсь и снимаю их с себя, откидываю к футболке. Гнев и злость испаряются. Их место занимает дикое вожделение. Понимаю, как я сильно хочу его, как сильно соскучилась за эти два дня.

— Да, — возвращаюсь к нему, приближаясь губами к его рту.