— Бл*ть, — рычит, удерживая мой взгляд.

Резким стремительным выпадом вперёд проникает в меня.

Ощущение, что меня прорезает насквозь. Тело немеет. Боль парализует сознание. Низ живота обдаёт раскалённым железом. В глазах рябит. Адэм замирает надо мной. Превращается в каменную статую, не дышит. Удары его сердца, как раскаты молнии, отбиваются у меня в ушах.

«Не верит. Он не верит.» — клокочет в голове.

Отстраняется мгновенно. Встаёт с меня. Его движения вызывают новый приступ боли внизу живота и мышцах. Сползаю назад по кровати. Сажусь. Обнимаю свои колени. Мышцы ног сводит судорогой. Игнорирую боль. Наблюдаю за каждым движением Адэма, изучаю его эмоции на лице.

— Ты… Что это? — обтирает пальцами кровь с паха, преподносит к лицу.

Рассматривает. Глаза расширяются. Бросает взгляд на кровать и видит алые пятна, размазанные по фате. Потом на меня.

Его лицо мрачнеет, искажается. В глазах вспыхивает ледяная ярость.

Безудержное внутреннее ликование вырывается из меня истеричным хохотом. Вот момент, которого я ждала. Из-за которого позволила всему зайти настолько далеко. Нельзя его упустить. Встаю с кровати, каждое движение даётся мне с трудом. Комкаю фату в руках. Подхожу к нему.

— То, чего ты так хотел! — швыряю ему под ноги доказательство. — Девственность. Чистота. Невинность. Мой свадебный подарок тебе. Можешь потешать своего эго.

Сидя на переднем сидении автомобиля, я просматриваю ленту своей странички в социальной сети. Читаю поздравления в личных сообщениях. Разгребаю множество отметок и упоминаний с отрывками вчерашней свадьбы. Во многих группах гуляют видео с участием приглашённых звёзд и наши тоже. Уже трижды натыкаюсь на видео, где я кормлю Адэма тортом и улыбаюсь. Выгляжу счастливой невестой. На моём лице нет и намёка на истинные чувства, что я испытывала в тот момент. Я оказалась хорошей актрисой.

В груди нарастает раздражение. Нажимаю кнопку блокировки экрана. Сжимаю в руках телефон. Поднимаю голову, смотрю в лобовое стекло. Мы проезжаем в центре города, мимо небоскрёбов и святящихся ярких вывесок модных бутиков. О вчерашнем снеге напоминает лишь сырость, окутавшая город.

Мой взгляд плывет к рулю машины и останавливается на руке водителя, сжимающей руль. На безымянном пальце красуется обручальное кольцо. Вены и сухожилия выступают на запястьях. Память напоминает о том, какие крепкие эти руки на ощупь. Ладони, сжатые вокруг баранки, плавно двигаются по рулю. Перед глазами возникает образ, как я переплетаю наши пальцы и направляю их вниз. Вспышки картин вчерашней ночи заставляют меня мгновенно прикрыть глаза. Щеки воспламеняются огнем. То, как я вчера себя вела, сейчас при свете дня, кажется верхом бесстыдства.

Неудивительно, что он не поверил в мою невинность. Я сама бы не поверила, учитывая с каким пылом отвечала ему и какой страстью была охвачена.

«Воспитанные» девственницы на моём месте покраснели бы, стыдливо опустив глаза. Убежали, спрятались, расплакались — да что угодно, но точно бы не направляли мужчину к зонам, которые доставят ей максимальное удовольствие.

Но я никогда не была скромницей по натуре. И стеснение умею только изображать. Вообще, с трудом представляю, как можно оставаться неосведомлённой в сексе в наше время, когда он так откровенно пропагандируется всюду.

Бросаю осторожный взгляд на лицо, сидящего рядом мужчины. Он смотрит сосредоточенно вперёд. Одной рукой умело управляет машиной. Второй — нервно сжимает и разжимает кулак. Мне становится жутко интересно, чем сейчас заняты его мысли.

Я вжимаюсь в сидение сильнее и прокручиваю в голове вчерашнюю ночь:

Бросив ему под ноги фату и высказав всё, что хотела, прошла мимо к ванной комнате. Он схватил меня за руку, не дав уйти. Пространство в этом гребанном месте слишком маленькое.

— Ты восстановила девственность? Иначе как…?

Отшатнулась, словно от удара пощечины. Заледенела от его предположения.

— Восстановила девственность? Это как? — переспросила онемевшими губами.

Конечно, я осведомлена о подобной медицинской услуге. Знаю, что некоторые девочки восстанавливают девственную плеву. Никого не осуждаю. Если кто-то видит в этом выход для себя, чтобы начать всё сначала — его дело. Но я бы не стала прибегать к данной услуге, даже если бы Инглаб лишил меня невинности. От того, предположение Адэма на мой счёт оскорбили меня до глубины души. Словно удар хлыста по телу.

— Хирургическим путём. Зашилась. Чтобы устроить представление, — чеканил он. — Ты умеешь.

Вырвал моё сердце из груди, бросил его в помойку. У него что предназначение — смешивать меня с дерьмом? Заставлять чувствовать себя ничтожной? Бросила молниеносный взгляд в сторону кухонной столешницы. Там лежали ножницы. В красках представила, как хватаю их и сажаю в сердце мерзавца. Он заслужил. Да и опыт у меня есть.

Это желание было настолько заманчивым, что пришлось сдерживаться, мысленно приковав себя цепями.