Уже через час Кира заметила разительные перемены. Вера Николаевна поела, привела себя в порядок, переоделась в чистое. Да и вообще посветлела и даже улыбалась. Она много рассказывала о Глебе и его детстве, о муже и трудностях семейной жизни с военным. Настолько ее рассказы были живыми и красочными, приправленными добрым житейским юмором, что Кире казалось, будто она и сама участвует в них. Но главное, что мать Глеба забывалась, и слезы на глазах женщины постепенно сменились на задумчивый взгляд и грустную улыбку.

За рассказами и прогулкой день пролетел незаметно. Вечером Кира приготовила ужин, а затем Вера Николаевна, приняв лекарства, легла спать. И уж тогда наступил тот самый момент, когда Кира могла с наслаждением побыть одной в комнате Глеба. Здесь все было по-простому: стол с компьютером, рядом книжный шкаф, набитый книгами и справочниками по медицине, в противоположной стороне широкая кровать, шифоньер, уголок с турником и гантелями. Рядом на стене висели грамоты за спортивные заслуги и медали. На тумбочке небольшой светильник, потертый томик по хирургии. И две рамочки с фотографиями. Одна из них чуть больше - совмещенная. На ней маленький Глеб с еще молодыми родителями на море, на второй - чуть поменьше – он на выпускном рядом с очкариком Юркой. Оба худые, с горящим взглядом и широкой улыбкой, стоят в обнимку плечом к плечу. Вторая рамочка совсем новая, в металлической оправе, а в ней фотография Киры.

И когда успел сфотографировать? Явно втихаря: она смотрит куда-то в сторону, немного мечтательно. Ветер развивает волосы и солнце искрится в волосах.

Кира улыбнулась своим мыслям, и счастливо вздохнула. Она еще немного побродила по комнате, прикасаясь к вещам, чувствуя их еле уловимый аромат, который был так схож с запахом Глеба, что казалось, собери все воедино и он словно по волшебству возникнет рядом. Но это в мечтах, а в реальности его снова нет дома, да и звонков нет – ни матери, ни ей.

Постепенно сонливость одолела девушку. Расправив постель и крепко обняв подушку, Кира заснула в надежде, что с ее любимым все хорошо.

Под утро вернулся Глеб, тихо пробрался в комнату и, увидев свернувшуюся в клубочек Киру на своей постели, облегченно вздохнул. Последние дни вымотали его, и поцеловать любимую, а тем более уснуть с ней в одной постели – это просто блаженство. Он быстро скинул с себя одежду, нырнул под легкое одеяло и прижался к девушке, придвинув ее к себе ближе. Кира зашевелилась, улыбнулась и хриплым от сна голосом прошептала:

– Привет!

– Привет, любимая. Извини, что разбудил. Не смог удержаться, так хотелось тебя прижать к себе. Это такое счастье. Давай поспим, я вымотался ужасно.

Кира, повернувшись, уткнулась лицом ему в грудь и, наконец-то успокоившись, что с Глебом все хорошо, заснула. Через минуту, слушая ее ровное и спокойное дыхание, стал засыпать Глеб. В голове ещё крутились мысли об отце и его тайнах, но за эти дни накопилась и усталость, и раздражение. И он просто отбросил все это, не желая омрачать приятный момент встречи с Кирой. Обо всем завтра, пусть это и не по-мужски.

Ближе к полудню Кира проснулась, она лежала все так же в объятьях Глеба – он так ее и не отпустил. Девушка, не удержавшись, легонько дотронулась до его отросших и непослушных черных локонов на голове, обвела по дуге красиво изогнутые брови, погладила щеки, заросшие плотной щетиной. Ей очень хотелось поцеловать любимого, но она боялась его разбудить. Глеб пошевелился, и прищурив один глаз, посмотрел на затихшую девушку:

– Киреныш, я тебя сейчас покусаю! Дай поспать! – пробурчал он, все же улыбаясь и стискивая ее еще сильнее..

– Глебка, отпусти, я в туалет хочу! – засмеялась Кира

– Ты вернёшься?

– Только когда приготовлю завтрак, твоей маме нужна помощь.

Глеб кивнул, соглашаясь и снова проваливаясь в глубокий сон, а Кира, выскользнула из его объятий, накинула легкий халат, который они вчера с Верой Николаевной купили в магазине, и вышла из спальни.

Обследовав квартиру, она поняла, что мать Глеба уже давно не спит, а кашеварит на кухне за плотно закрытой дверью. На столе уже стояло огромное блюдо с выпечкой, которая источала потрясающий аромат, а на плите что-то булькало в кастрюльке, пока женщина нарезала овощи для салата.

– Доброе утро, Вера Николаевна! Глеб вернулся! – радостно сообщила Кира.

– Доброе, деточка! И я уж как рада. Ночью не слышала из-за этих снотворных, а утром смотрю – его ботинки. Вот и готовлю его любимое, порадовать. Еще спит?

– Спит, просил не будить.

– С дороги, значит. Куда мотался, не понятно. Расскажет, наверное. Ты, Кирочка, умывайся, да мы с тобой кашей позавтракаем. Она у меня в мультиварке томится.

– Хорошо, сейчас вернусь.

Кира, осмотрев суетящуюся на кухне женщину, с облегчением вздохнула. Вера Николаевна выглядела намного лучше, а весть о возвращении сына сделала невероятное – на лице матери снова играла улыбка.