Резчик снова сглотнул.

— Приступим?..

— Ну да. Ты сядешь за деку, вырубишь свою скучную порнуху и, наконец, займешься делом. — Она улыбнулась, устраиваясь поудобнее. — Снимешь с меня все блоки.

Медик снова замотал головой.

— Но я… я… не знаю… я…

— Резчик, милый, разве у тебя есть выбор? Разве я сказала, что ты можешь ответить мне «да» или «нет»? Садись и делай свою работу.

Он смотрел и смотрел на нее с таким ужасом, что Чес почти физически почувствовала его страх. Это было… странно приятно. Почти возбуждало. Если бы он не был ей так омерзителен с самой первой встречи.

— У меня полно дел, дружище. — Она махнула рукой, подгоняя его. — Давай поторопимся. Или мне тебе помочь?

Резчик тут же вышел из ступора и сел за деку. Запустил нужные программы. С опаской подошел к ней, чтобы подключить свои разноцветные волшебные проводки. Чес ласково погладила его по руке, медик в ужасе проследил взглядом за ее пальцами.

— И ради Христа, Резчик. Не делай глупостей. Как видишь, я и из Ада могу за тобой вернуться.

Боль ушла. Даже та, о которой она раньше не знала, словно бы эта боль всегда была фоном или настолько давно им стала, что Чес просто привыкла. Пришла легкость. Ясность. Хотелось дышать больше и сильнее, хотелось проникать мыслью во все живое, во все, что могло и не могло противиться.

В голове Резчика было полно всякой непонятной медицинской хрени, порнухи, страха, даже следы от легкой наркоты. Чувства чужих голов стали ярче, ассоциации и аллегории четче, появились конкретные вкусы и запахи. Она могла перенять это. Пробовать. Крутить в голове с разных сторон, использовать или выбросить. Информация. Преобразуй её. Бесчувственный холодный код в ощущение. Воспоминание. Картинку. Иллюзию.

Она могла внушить Резчику, что он не видел ее сегодня. Или даже никогда. Стереть свой образ или заменить его другим. Она могла внушить, что медику срочно нужно насадиться на собственный скальпель. Было так много вариантов, а Резчик уже так задолбал ее своим скулежом, что в какой-то момент Чес просто психанула и вскипятила ему мозги.

— Ну вот, — покачала головой, глядя на лежащее на полу тело, — а мог бы дождаться, пока я не придумаю что-то менее смертельное.

Перед уходом Чес пошарилась на его столе — баночки обезболивающего, горстка трип-чипов, нож-бабочка со значком «Тайгасу», ее Градин М6, а это что?.. Ключ-карта Рэда от чердака? Титановый винир с цифрой «шесть»? К горлу снова подступило, что-то огромное, давящее… Чес вырвало китайскими сладостями прямо на стол Резчика.

К Ист-Ривер она добралась на дешевом такси. Пришлось вскрыть таксиста, чтобы не светить кредитным следом. Возможно, его уволят, но это лучше, чем смерть. Теперь ход иглы был плавным, без резких движений, мужик даже не поморщился. Не заметил? Хорошо. Очень хорошо. Интересно, эти блоки… что еще они блокировали? Она помнила, как дралась с людьми Квинта в фургоне. Помнила, хоть и не хотела признавать, что это делала она. Почему она это может? Что, если она может что-то еще?

Черт, башка опять…

— Слишком много думаешь. Испортишь карму, детка, — сказал Рэд в ее голове. Чес улыбнулась.

Было странно заходить в дом Шестерки через дверь. В прошлый раз она как-то умудрилась пробраться по старой пожарной лестнице на крышу, а потом через окно. А теперь входит, открывая дверь ключом, так… цивилизованно и буднично. Словно бы они поженились, и теперь это тоже ее дом. Словно бы она только-только переехала к нему и еще не успела привыкнуть к щелчку электронного замка, люфту дверцы холодильника и тому, что стульчак унитаза теперь постоянно поднят.

Чес улыбалась, хотя на чердаке было ужасно пусто.

Сигнал комлинка. Крис.

— Чес! Ну хоть кто-то… Не знаешь, где этот гондон? Второй день не дозваться, сука, он мне кэша должен. Всегда так… Он не с тобой?

Что-то капнуло ей на руку. Чес посмотрела вниз, на сжатую ладонь, которую изнутри колол краями титановый винир. И только спустя минуту решилась это сказать:

— Рэд теперь в Вальгалле, Крис.

Погода после Хэллуина стала паршивой — дожди и холодный сильный ветер. Он остро лизал голые щиколотки, кусал кончики пальцев. Чес постоянно прятала их внутри рукавов слишком большой для нее толстовки. Но так было теплее. А еще у толстовки был капюшон, такой глубокий, что можно было спрятать лицо.

«Не иди напрямик. Обойди сзади», — отозвался по комлинку Маэда.

«Так ты держишь камеры или нет?».

«Только подключаюсь. Но не ко всем же сразу. Упрости мне задачу».

Черт. Она хотела войти напрямик. Через главную дверь. Эффектно. Рэд бы оценил такой ход. Но ладно. Сделать красиво она еще успеет.

«Все двери для вас теперь открыты, юная леди», — вклинился Дед.

«Дедуля, ты — гений!»

«Ну… Просто я их программировал».

Девчонка в короткой юбочке и безразмерной толстовке могла бы выглядеть странно в Сохо, если бы не походила на едва ли не каждого встреченного по пути подростка. Просто еще один бунтующий ребенок богатеньких родителей. Сейчас она выпендривается, щеголяя голыми ляжками в самом безопасном боро Йорка, а утром неохотно натянет школьную форму и сядет в дорогущий электрокар, который повезет ее в частный колледж для девочек. Вот и весь бунт.

— Боже, храни подростков, — прошептала Чес, глумливо посмеиваясь в высокий воротник.

У черного хода в «Шанхай», конечно, стояла охрана. Но эти парни больше не были для нее помехой. Ее иголочка так выросла в размерах после визита к доброму доктору Резчику, что сможет прошить двоих одновременно без особых проблем. К тому же, перед новым делом Чес хорошенько потренировалась на соседях по апартаментам. Они тоже не чувствовали боли…

— Больше никакой боли. — Она ласково погладила по голове одного из секьюрити, мило прикорнувшего у ее ног. — Только сладкий сон.