— Ладно. Теперь давайте думать, что дальше делать? — предложил майор, — с такими веригами мы долго не навоюем.

— Мне надо запрос в Москву отправить, — Берестов передал листок Тишкову.

Там указывались пять фамилий, значащихся в списке Руденко, с целью проверки их на причастность к каким-либо уголовным делам.

— Сделаем, — ответил майор и вызвал своего ординарца, отдал приказание. Через двадцать минут пришёл радист, взял листок и ушёл.

— Вот что я думаю, — начал предлагать Берестов, — помните, Чепец со своим неразлучным дружком ходили в деревню Бражино за самогоном? Ведь и каратели через эту деревню шли на нас.

Тишков и Руденко вспомнили тот неприятный инцидент.

— По-моему, он ходил не в случайный дом. Думаю, там у них явка. Надо бы проверить его хозяина.

— А если ложный след? — Тишков задал вопрос, а сам усиленно думал.

— Может и ложный, но проверить следует.

— Есть у меня в этой деревне старик один, — вмешался Руденко, — очень забавный. Наблюдать за людьми любит, подмечает какую-нибудь деталь и потом выставляет её в комичной форме. Не дед, а скоморох, честное слово. Без него ни одно гулянье в деревне не обходится. Вам бы с ним вначале поговорить.

— Надёжный? — спросил Берестов.

— Колхозник знатный. На собраниях дельные вещи предлагал. А вообще, слово и дело у него не расходились. Зовут его Матвей Ильич Цеплаков. Чтобы он вас принял, передайте ему одну вещь.

Руденко встал, подошёл к своей шинели, порылся в карманах и достал небольшой мешочек, затянутый шнурком.

— Вот, возьми Алексей Николаевич, кисет. Подарок от деда. Я одно время трубку пристрастился курить, так он мне самолично этот презент вручил, его ручная работа. Говорил мне, что это не просто кисет, а оберег, от злых людей, значит, оберегать будет.

— Ценный подарок, дай-ка взгляну, — с этими словами Тишков взял в руки мешочек и стал его разглядывать, — а что, мне очень нравится. Начну трубку курить, есть такое желание, одолжу кисет у тебя, Пётр Аверьянович. Не откажешь?

— За честь почту, — и оба командира рассмеялись.

— С кем пойдёшь? — спросил после паузы майор.

— С Демьяном Лобовым.

— Ну тогда, ни пуха вам, ни пера.

— К чёрту…

Берестов вышел, вспомнил каким вкусным отваром поил его фельдшер, захотел ещё раз к нему зайти, но передумал. Надо было предупредить Демьяна, сказать ему, что предстоит дальняя прогулка. Пусть приготовится.

Через пару часов два товарища направлялись в деревню Бражино.

— Алексей, а ведь хороший получился выпуск партизанского вестника, а?

— Да, — машинально, думая о своём, ответил старший лейтенант, — слушай, Демьян, ты же Артюхова больше, чем я знаю, что ты про него скажешь?

— Ты про какого Артюхова спрашиваешь, у нас их несколько.

— Про завхоза.

— Загадочный субъект, — Лобов поправил свои очки.

— Почему загадочный?

— Он не ходит, а словно катается на своих ногах по территории лагеря. Всё ему интересно, вроде не дитя малое, а услышит что, смеяться начинает.

— Может он весёлый человек, — предположил Берестов.

— Нет, Алексей, весёлые люди так не смеются, — учительским тоном проговорил Демьян. Алексей так и представил своего приятеля в школе, объясняющим урок. И улыбнулся.

— Ты чему улыбаешься? — недоумённо спросил Лобов.

— Представил, как ты урок ведёшь.

— А-а. Соскучился я по школе, по классам, по ребятам. Любил вечерами в школе оставаться, когда почти все уйдут, останется только одна тётя Тоня, уборщица. Просто сижу, бывало, в учительской, и тишиной, атмосферой наслаждаюсь. Домой идти не хочется. Да, а что там, дома. Никто из родных не ждёт.

— Ты один что ли жил?

— Один, комнату снимал. Люди попались хорошие, кормили меня. Я сперва отказывался, говорил, давайте платить буду, а они ни в какую. Это я потом узнал, сын у них в моём возрасте умер.

— Демьян, а почему в селе работал, а не в городе?

— Я и работал в областном городе. Только знаешь, так тишины и покоя захотелось, что собрал свои вещички и махнул на село. Там я расцвёл. Представляешь, даже болеть совсем перестал. Физкультурой лечебной занялся. Ни о чём не жалею. Звали обратно, отказался. Я даже чуть не женился.

Лобов засмеялся при упоминании об этом событии.

— Как это чуть не женился?

— Ходила и заглядывала на меня одна девушка, доярка. На хорошем счету в колхозе числилась. Симпатичная. Взяла она меня в оборот. Я тогда пентюхом был, рассказывал тебе. Довела до того, что я сам, по собственной воле, жениться решил. Пошёл свататься. А на её дворе дали мне отворот. Оказывается Агафья, так звали мою несостоявшуюся суженую, с родителями ничего не обсудила и обо мне толком не рассказала. Как увидела меня её родня, так сразу и наложила вето на нашу совместную жизнь. Как это она с таким голодранцем жизнь собралась связать. Сельский учитель, только и знает, что с детворой возиться. В общем, погоревала Агафья и быстро замуж вышла за другого. Нашли ей видного парня, комбайнёра. До войны хорошо жили. Больше о них мне ничего не известно.