– Дзякуй богу за дзива. За заухование душ наших.

Остальные, особенно бабы, снова заметались по ангару и заголосили.

Оставив новоприбывших в ангаре на попечение медиков – успокаивать, поить водой и оказывать необходимую помощь, я вывел Колбаса за рукав из толпы полуобезумевших не пришедших ещё в себя людей на двор, в узкое пространство между ангарами. Там уже стоял наготове на станке двуствольный маузеровский авиационный пулемет добытый нами на водокачке в санатории люфтвафферов. Каждый ствол был заправлен металлической непрерывной лентой с 500-ми патронами.

– Потом с родней намилуешься. Ты отомстить карателям хотел? – смотрю в глаза Колбасу.

Тот согласно кивает.

– Самое время. Берись за пулемет. Всё уже взведено, только на гашетку надавить осталось. Сам знаешь, мне никого убивать нельзя, даже самых последних сволочей.

Когда белорусский парень сжал ручки управления огнем до белизны в фалангах пальцев, я открыл небольшое ««окно»» типа амбразуры в ДОТе.

В темпоральном окне было хорошо видно со стороны, как полыхает общинный сарай. А немцы старательно сбивают украинских полицаев - бульбовцев в подобие строя, а те все норовят разбрестись для грабежа не сожженных ещё домов.

– Давай, - скомандовал я. – Огонь!

Нескончаемая очередь на тысячу пуль не оставила в живых от этого черного строя нацистских изуверов практически никого. Может кто и выжил, попадав на землю, но три тысячи выстрелов в минуту оставили им мало шансов. Считай - по десять пуль на рыло.

Когда закончились патроны, я закрыл ««окно»» и сказал дурацки улыбающемуся парню.

– Все, удовольствие закончено. Хорошенького понемножку. Ты теперь комендант белорусской деревни у озера. Иди, руководи. Сейчас в два рейса отвезём их на место. Первая задача твоя: баня, вывести у всех вшей и осмотреть одежку-обувку. Накормить как у нас, у русских, положено. Составить списки нуждающихся согласно размерам. И пообщайся с народом предварительно насчет сбора соли. Скоро ее с нас потребуют.

А заглянувшему к нам в простенок ангаров любопытному Джозефу сказал по-английски.

– Забирай этот металлолом на перековку. Станок только оставь.

На поднятую в удивлении бровь кузнеца пояснил.

– Запороли мы у пулемёта стволы напрочь. А запасных нет. Гильзы стреляные тоже забирай в кузню.

Отвезли спасенных белорусов к озеру.

На всех четырех наших грузовиках. Трофейный Опель-блиц к тому времени уже починили. Так что и мне за руль КамАЗа садится пришлось. Медиков - в кабины.

Прилично белорусов нам прибавилось. Больше ста человек. Все больше бабы с ребятишками до 14 лет. Дай бог мужиков десятка два навскидку. Точную перепись будем потом проводить.

На месте там уже Настя с Олегом кашеварят согласно предварительной договоренности – кашу с мясом. Гречневую. Дух стоит от полевой кухни, что и у меня самого слюна потекла. Для этой каши с утра егеря сайгака из степи приволокли крупного.

Егеря тут же оба с дровами кашеварам помогают.

– Ну, что тут у вас? – спрашиваю кухонный наряд.

Отвечает бойко Настя. Она у нас всё больше выбивается в начальники кухонно-столового блока. Всю службу пищевого довольствия под себя подминает явочным порядком. Хотя такой начальственной должности в колхозе пока и нет.

– В первом котле каша с мясом и луком. Во втором компот из сухофруктов с сахаром. И хлеб свежий. Пришлось вторую смену сегодня на агрегате запускать.

Посмотрела на толпу. Что-то прикинула в уме и выдала.

– На всех хватит. Даже с добавкой. А вот огурцов и прочей сырой овощи привезти не догадались. Может пошлете кого?

– Пошлю, - пообещал я. – Что с хлебом будет. Нормирование вводить?

– Ну… пока будем гонять хлебопечку полевую в две смены. А так надо бы им печку летнюю под открытым небом соорудить и муки дать. Дежу можно и деревянную – пусть немец сколотит. Баб у них много. Сами деревенские. Тесто вымесят и испекут, не переломятся. Ну и с кухней полевой обучим, как работать. Нам же и своих кормить надо.

– Добро, - поощрил я словесно наряд и пошел искать Колбаса.

– Ян, кто тут будет кроме тебя за главного. Чтобы дисциплину блюл и работу распределял. На тебе останется только заведование общим хозяйством с запасами. Давай его в сторонку к озеру – поговорит надо.

Вместе с Яном пришел тот дед, который бога хвалил за чудо в ангаре. Лет примерно за шесть десятков, но крепкий такой мужик.

Я предложил присесть всем на травку у берега озера.

Протянул раскрытый портсигар.

– Бачь якой тытунец то у вас добры. Панский видаць.
– Одобрительно произнес дед, выковыривая узловатыми пальцами папиросу из портсигара.

– Чего? – переспросило я.

– Господские, говорю, цигарки у вас, - перешел дед на русский язык. Говорил он чисто без акцента и ожидаемой мною трасянки.