На длинном каменном столе лежала половина Клейменого. От всего, что ниже пояса осталось лишь несколько крупных костей, полностью очищенных от плоти. Над ним сидела одна из суккубш, медленно отрезая ломтик за ломтиком коготком.

— Бедняжка. — вздохнула она, указывая на труп предателя. — А он уже начал мне нравиться. Столько страдал без ласки и заботы. Утешает только, что умер он быстро.

Другая суккуба копалась в животе у еще живого слуги, который слабо стонал, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Не волнуйся. — подмигнула мне тварюга. — Ему не так больно, как может показаться со стороны. Я сделаю все, чтобы он ушёл от нас счастливым!

Она была обнажена по пояс и, запустив ладонь со слегка отрощенными когтями внутрь раны, вынула оттуда небольшой, темно-красный фрагмент, наверное, селезенки. Им она провела по нежно колыхнувшейся груди, пачкая ее кровью. Но уже через мгновение я заметил, что красных разводов почти не осталось. Существо впитало кровь в себя. Ладонь, на которой лежал кусок селезенки, будто бурлила под ней. Фрагмент органа таял на глазах. Так перевертыши могут есть всей поверхностью тела? Вспомнился рассказ Кинга про плотоядное пятно. Что-то такое я наблюдал сейчас.

Слуга стонал, закатывая глаза. Он явно был под действием какого-то дурмана.

— Да, да. — улыбнулась суккуба, гладя умирающего по голове. — Чуть-чуть потерпи еще. Недолго осталось. Дальше я перейду к интимным местам, а потом съем твоё сердечко… или сначала мозг? — игриво рассмеялась она.

Вот такие эти твари в естественной среде обитания. Ласковые, постоянно флиртующие, нежные людоеды.

— Таковыми нас сделала катастрофа. — печально вздохнула Гелла.

Но я не очень то верил грустным глазкам суккубы. Ее подруги явно смаковали процесс поедания. У стен зала в темных углах я заметил залежи костей. Все чистые, белые и аккуратно распределены по кучкам. Вот черепа, вот берцовые. Прям перфекционизм.

— Нам, увы, необходимо так питаться. — снова оправдывалась перед моими мыслями Гелла. — В отличие от Рока мы убиваем, чтобы выживать и восполнять свои тела. Обычно нам хватает человека на два или даже четыре месяца. Но мы получили опасные раны. Эта гадкая отрава заставляет нас много кушать. Пойдем дальше. Для тебе у нас приготовлено особое угощение.

От этих слов меня передернуло. Я волновался за Искру. Какими бы ласковыми не казались эти существа в них нет ни жалости, ни сострадания. Они живут лишь своими искаженными инстинктами. Созданные как идеальные любовники, теперь перевертыши стали кровожадными хищниками. Меня она пока не убивает, в надежде все же подчинить, но Искра для нее лишь инструмент моего шантажа.

— Подчинить? — звонко усмехнулась Гелла, взяв меня за руку и уводя прочь из пиршественного зала. — Наверно, так можно выразиться. Ты боишься, что я скоро в этом разочаруюсь и убью тебя? Что вычитаю в твоих мыслях несокрушимую волю? Отчаюсь?

Гелла повернулась ко мне в темноте узкого коридора. Лишь ее глаза слабо мерцали посреди густого мрака.

— Я действую согласно своим инстинктам. Ты прав. Но и в тебе они тоже есть, милый мой. Другие, сложные, запутанные, но я создана, чтобы распутывать клубок под названием человеческая любовь. Вскоре мы закроем несколько важных вопросов и перейдем к… — она наклонилась к моему уху и влажно прошептала. —…перейдем к обнажению твоих самых потаенных желаний.

От уверенности, с которой Гелла это говорила, мне стало не по себе. Что-то слишком рано я поверил в свою непоколебимую волю. В любви много от химии, а Гелла была создана, чтобы пленять древних, пресытившихся могуществом магов. Тех, кто жил веками и многое перепробовал. А я обычный человек с довольно неприятным последними месяцами в рамках биографии. С чего я так твердо уверен, что смогу сопротивляться?

По темным коридорам Гелла медленно вела меня на ощупь. Обычного запаха затхлости здесь не было. Напротив, руины будто кто-то опрыскал освежителем воздуха. То ли древняя система кондиционирования еще пашет, то ли перевертыши умеют выделять благовония.

Мы прошли мимо выхода наружу, где зеленел лес. Это была не дверь, а всего лишь пролом, около которого чернел глубокий провал в полу. Затем мы снова нырнули в темноту коридоров. Прошли еще один, повернули.

— Чуть прикрой глазки. — предупредила она.

Вспыхнул яркий свет. Магическая люстра под высоким потолком осветила просторную комнату, где оставался налет былого великолепия. Журчал небольшой фонтан, встроенный в стену. Рядом блестели потрескавшиеся зеркала. Стены украшали барельефы и статуи. К одной из них, изображавшей вставшего на дыбы дракона, была крепко привязана Искра. Оружия и брони ее лишили. Осталась только легкая рубаха, да штаны, усиленные на коленях заплатками из толстой ткани.