Шрифт:
Эта точка зрения была воспринята доктриной и приобрела статус господствующей. Анализируя данный факт, А. Ф. Черданцев указывает, что многие дореволюционные правоведы исходили из двучленного строения правовой нормы, в связи с чем признавали наличие норм, не обеспеченных санкциями, однако «последнее обстоятельство, противоречащее марксистско-ленинскому пониманию права как системы норм, обеспеченных государственным принуждением, предопределило критический подход к указанной точке зрения. Состояние же советской юридической науки, в том числе степень разработанности вопроса о системе права, было таково, что представлялось единственно верным создать такую логическую структуру правовой нормы, которая обязательно включала бы в свой состав в качестве третьего элемента санкцию. Это было наиболее простым, хотя и несколько поверхностным обоснованием в учении об отдельно взятой норме государственно-принудительного характера права в целом» [120] .
120
Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 41.
Таким образом, признание трехчленной структуры правовой нормы стало для советской правовой науки традиционным; остается таковым оно и сейчас [121] . Абсолютное большинство отечественных правоведов разделяет мнение, что каждая правовая норма включает в себя три элемента: гипотезу, диспозицию и санкцию, и описывается по формуле: «если – то – иначе…» [122]
121
Так, например, Д. А. Керимов пишет: «Правовая норма… не может быть одноэлементной или двухэлементной, она всегда состоит из трех элементов. Каждая правовая норма логична, если содержит ответы на три обязательных вопроса: какое поведение она предусматривает для субъектов правоотношений; при каких условиях это поведение должно (или может) иметь место и какими будут последствия для лиц, не исполняющих или нарушающих установленное правило. Немыслима вообще какая бы то ни было норма, в особенности правовая, из которой прямо или косвенно, но вполне определенно не вытекали бы ответы на эти вопросы» (Керимов Д. А. Законодательная техника. Научно-методическое и учебное пособие. М.: НОРМА; ИНФРА-М, 1998. С. 40). Аналогичным образом рассуждает А. А. Деревнин: «Норма… представляет собой структурное подразделение права. И состоит она всегда из трех элементов – гипотезы, диспозиции и санкциии. Отсутствие любого из этих элементов сводит содержащееся в ней правило поведения на нет» (Деревнин А. А. К вопросу о норме права // Академический юридический журнал. 2001. № 2. С. 29). Отстаивая трехэлементный состав правовой нормы и определяя значение каждого из трех элементов, Ю. С. Жицинский писал: «…без диспозиции норма немыслима, без гипотезы – бессмысленна, без санкции – бессильна» (Жицинский Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1968. С. 44). Критикуя концепцию двухэлементного состава правовой нормы, Ю. С. Жицинский указывал на ее методологическую ошибочность, которую он видел в отрыве «анализа структуры нормы права от тех реальных общественных отношений, идеологическим отражением которых является данная норма», в связи с чем «искусственно разрывается связь между нарушенным гражданским правоотношением и санкцией нормы права как способом его охраны» (Там же. С. 49, 50).
122
Перечисление приверженцев этой концепции не представляется возможным в силу весьма великого их числа. Гораздо легче пойти по противоположному пути и перечислить ее противников, как поступает, например, В. А. Белов, который отмечает, что среди авторов современных учебников по теории права, сторонников двухэлементной структуры правовой нормы – буквально единицы, и ссылается на работы трех правоведов (Белов В. А. Гражданско-правовые нормы как предмет научного изучения и практического применения // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 100). Поэтому мы не будем здесь указывать ни на работы сторонников, ни на работы противников данной концепции, но обозначим их далее в ходе рассмотрения материала.
Конец ознакомительного фрагмента.