Я продолжал молча, с лёгкой улыбкой на лице, смотреть на пылающую праведным негодованием девушку.

— Нечего ответить? Да ты дважды трус!

— Станислава Анатольевна, вы меня провоцируете или что? — согнал я с лица благожелательную улыбку, — если да, то поехали. Я снимаю отдельную квартиру. Там и решим этот вопрос раз и навсегда, если уж так невтерпёж! — я сознательно грубил в надежде, что Стасю это отрезвит. Одно дело ляпнуть сгоряча и совсем другое дело — отвечать за свои слова.

— Да пошёл ты… — девушка резко вскочила, чуть не опрокинув цветы. Пришлось даже придержать вазу, — видеть тебя не хочу! Даже не приближайся! И не провожай! — она вырвала из моих рук плащ и устремилась к выходу из кафе.

Откуда сбоку вывернулась официантка.

— Рассчитаемся, молодой человек?

— Не вопрос, — я отсчитал положенное, оставив щедрые чаевые. Всё-таки ужин удался. Наверное…

Прогулочным шагом вышел из кафе, огляделся по сторонам и заметил одинокую фигурку на троллейбусной остановке на противоположной стороне проспекта. Вечер был на удивление тёплым для начала ноября. Догнать? Зачем, Миротворец? Ты же прекрасно знаешь, чем это может закончиться? Повезёшь её на такси домой, а там…эх! Как в той песне: «…зажму я красоту в мозолистую руку и пойду дослушивать, что плачет мне гармонь!»

Гармони в наличии не было. Но уходить я не торопился, пристроившись на ближайшей лавочке. Дождался, когда подъедет вечерний троллейбус и снова увезёт от меня Стасю в дальние дали…

Я поднялся со скамейки и пошёл домой пешком. Грех было пропускать столь редкий вечер. Да и подумать было над чем. Странно, но почему-то на сердце было легко. Все проблемы отодвинулись куда-то на задний план. Сегодняшний разговор не столько разрешил мою местную проблему, сколько расставил по местам давно забытые комплексы. Можно сказать, закрыл гештальт, как модно говорить в двадцать первом веке.

Пару раз по пути на пустынных улочках мне попадались подозрительные компании: где-то подвыпивших парней не самого презентабельного вида, а где-то — и парочка откровенно бандитских рожь. Но, несмотря на откровенно небедный прикид, меня почему-то проигнорировали. Даже не попросили закурить. Я испытал что-то вроде обиды на судьбу. После разговора со Стасей хотелось драки. Вульгарного мордобоя. Чтобы и самому, и тебе, и ещё, короче, чтобы ух…и пойти умываться под колонкой на углу Дзержинского и Артёма. Но не случилось. Да и нового пиджака потенциально жаль: первый раз ведь надел.

Так и добрёл до благословенного жилища Валентины Петровны: весь в романтических соплях и сожалениях, но довольный сложившимися обстоятельствами. Вот такой парадокс. На ночной пробег не тянуло совсем, тем более что завтра воскресенье и придётся рано вставать и тащиться на обещанную Матько универсиаду. А там кросс десять километров.

Нет, за себя я не волновался. С моим потенциалом пробежать как нужно — не проблема. Надо только постараться не прийти первым. Мне спортивная слава ни к чему. Третьего-четвёртого места будет вполне достаточно для удовлетворения амбиций физрука. Всё же вузов в нашем городе, слава Богу, немало. И кросс, как я слышал, смешанный. Бежим дружной толпой, мальчики и девочки от 18 до 25. Дурдом, конечно. Но кто ж его осудит? Сейчас подобное в стране каждый день происходит. Удивительно, что вообще универсиаду не отменили. После августовских событий любое чествование Великого Октября — это уже красная тряпка для пошедших в гору либерастов с дерьмократами.

Возможно, последний раз столь массовое мероприятие к ноябрьским праздникам. Хотя всё может быть вполне банально: запланировали давно, к празднику, а отменить никто и не удосужился. Средства выделены, ответственные назначены, студенты в наличии. Чего бы и не посоревноваться?

Глава шестнадцатая

Друг-гвинеец так и прёт –

Всё больше отставание.

Ну, я надеюсь, что придёт

Второе мне дыхание.

Потом я третье за ним ищу,

Потом — четвёртое дыханье…

Ну, я на пятом, конечно, сокращу

С гвинейцем расстоянье!

В. Высоцкий.

А вот и утречко! В отличие от не по-осеннему бархатного вечера встретило оно меня чуть ли не нулевой температурой. Что ж, не всё коту масленица!

Отголоски, даже нет, не так, липкие ошмётки грусти от вчерашнего расставания были решительно смыты ведром ледяной воды из колонки.

— Гаврилка! Чего завтракать не идёшь? — недовольный голос Валентины Петровны, раздавшийся со стороны веранды, ворвался в моё утреннее уединение.

— Не, не буду, тёть Валь, сегодня у нас соревнования. Кросс. На голодный желудок оно сподручнее! — как-то так вышло, что хозяйка стала кормить меня довольно сытными завтраками, по-доброму ворча о моих ночных отлучках и поминая то «драного мартовского кота», то больную голову, от которой, как известно, ногам покоя нет. Я старался компенсировать траты Петровны, то и дело кладя на кухне купюры на видное место. Хозяйка молча принимала их, периодически балуя меня то блинами со сметаной, то оладушками, за что я был ей безмерно признателен.