— Вот и дитятко проснулось. Будешь шуметь — снова усыплю.

Я услышала отчетливое злое сопение дочери, а потом и ее тихую просьбу.

— Не трогайте маму, ей совсем плохо, разве не видите?

— Слабенькие нынче магички, ой, слабенькие. Ладно, не трону больше сегодня, но завтра, все, что успеет восстановиться, заберу.

— Чтобы побольше восстановилось магии, маме нужно хорошо покушать и отдохнуть на удобной кровати, а не на холодном полу. Даже дети знают, что от переохлаждения не только заболеть можно, но и умереть.

Даринка, умничка моя, говорила со стариком назидательным и одновременно просительным тоном. Жаль, из-за слабости я не могла посмотреть на нее, но хорошо представляла серьезное и упрямое выражение на миловидном личике.

— Ишь, какая защитница у тебя растет. Любому магу наподдаст, — скрипуче рассмеялся старик. — Идем, покажу вашу комнату, сегодня я почти сыт и добр. Мать потом отведешь.

Я правда услышала звон цепи или уже брежу? Шаги стихли. Силы потихоньку возвращались. По крайней мере, глаза уже не закрывались сами собой, и я разглядывала темное дерево потолка.

Сюр? Бред? Галлюцинации? Все возможно. Очень достоверные у меня выдумки больного сознания: готические и болезненные. Отчего-то я склоняюсь, что сознание мое в полном здравии, просто в реальности происходят слишком странные вещи.

Скоро пришла Даринка, ее личико было обеспокоенным, дочка суетилась.

— Мамулечка, я тебе поесть принесла.

С помощью дочери я разместилась у стены, сидя на полу. Он был деревянным, но откуда-то веяло сквозняком. Говорить я толком не могла, лишь сипела.

— Мы справимся дочка. Ты у меня сильная и большая молодец, — еле выговаривая фразы, постаралась поддержать ребенка.

Она кормила меня с ложечки, на ее чудесные серо-голубые глаза то и дело наворачивались слезы. Ей хотелось все мне рассказать, но голос подводил малышку, и она все время опасливо посматривала на дверь.

— Мамочка, нам скорее нужно в комнату, — прошептала она мне.

В этот момент я заметила на шее дочки металлический обод. Протянула руку, но девочка моя отпрянула, глаза ее снова блеснули от влаги, но Дарина сердито вытерла ее кулаком.

— В комнату, мама.

Я кивнула. Вероятно, мы в большей опасности, чем я думала.

Дойти до отведенного нам помещения стоило всех моих сил.

Доковыляла до кровати и кулем рухнула на огромный плацдарм. Надо мной висел балдахин из черного бархата. Сумрак приятно расслаблял, но нужно было послушать, что расскажет дочка и обмозговать происходящее. Поэтому я через силу повернула голову в сторону Дарины.

— Мамулечка, — так дочка стала звать меня относительно недавно, услышала на детской площадке, и ей понравилось, — мы через воронку попали к этому сумасшедшему старику.

Дочка шептала, наклонившись ко мне поближе.

— Он только хочет казаться добреньким, но на самом деле очень коварен. Когда мы упали в его лаборатории, старик сразу тебя за руку взял и глаза закатил. Надо было его в это время чем-то тяжелым отдубасить. Мамочка, — всхлипнула дочь, и я погладила ее по руке, — он пил твою магию. Представляешь, у тебя магия есть. Он потом взмахнул рукой, и все свечи в комнате зажглись, и ошейник сам к нему в руки прилетел. Меня тоже за руку, как схватит. Смотри, синяки остались. Сказал, моя магия еще не раскрылась, спросил про грязные дни. Что это, грязные дни?

Лет в пять я купила Даринке книгу, где красочно был нарисован организм человека и все системы и органы. Там вскользь упоминались критические дни, но дочь не спрашивала, и я не поясняла. Не время еще.

— Не бывает у нас “грязных дней”, — не нравилось мне это определение. — Но я поняла, о чем он спрашивал. Насколько взрослый твой организм. Ты у меня еще девочка, самостоятельная и самая лучшая.

Даринка продолжила тараторить, рассказывая, сбиваясь, задавая вопросы, а потом спросила:

— Мамулечка, что теперь с нами будет?

И что моей малышке ответить? Нужно скорее набраться сил и выбираться из этого ужасного места.

Проснулась среди ночи, как от толчка. Сердце билось как заполошное, и осталось ощущение, будто ухнула с большой высоты. Приподнялась, совершенно не понимая, где нахожусь. Темный интерьер комнаты наводил жути подвижными тенями. Небольшое узкое окно под потолком совсем не давало света, в отличие от небольших шаров, висящих по одному на каждой стене. Рядом на кровати спала дочка, увидев ее, в голове всплыл какой-то бред с жутковатым стариком.