– Звери! Будьте прокляты, звери, до конца дней своих! Нелюди! Закричала она.

А после запричитала, моля отпустить её, да куда там! Толпа – самый страшный палач, и её, беззащитную, связанную, запихнули в наспех сколоченный из необтёсанных досок гроб, и бросили в разрытую яму.

Благо, ударилась она головой при падении, Господь видать, смилостивился, не дав слышать, как земля ударялась о крышку гроба, сквозь щели попадая ей на лицо. Как плевки вместо комьев летели в могилу, провожая Зою в последний путь – не отпетую, да покамест живую…

Тело ломало так, будто кости собирались связаться в узел. Или наоборот – распрямиться до безобразия. Да что с ним такое?!

Он попытался размяться, но это только усилило неприятные ощущения, и, в конце концов, его скрутило одним единым спазмом и повалило на землю.

Кажется, он потерял сознание.

Или…

… Темнота перестала быть проблемой. Он бежал, бежал так быстро, как никогда до этого, ощущая незнакомые, едва различимые запахи и звуки. Звёзды неслись над его головой сплошными сверкающими полосами, разрываемыми лишь макушками высоких деревьев, и думать ни о чём не хотелось. Хотелось бежать. И есть. И навсегда сохранить в себе это ощущение дикой, безумной свободы.

На ум вновь пришли слова песни, словно слышимой им в другой жизни.

Ветер.

Кровь.

И… серебро?

Тонкая сверкающая стрела пронеслась возле уха, едва не задев его. Животный страх обострил и без того острые инстинкты, и он, выдавив максимум силы, помчался ещё быстрее.

Стрела вновь пронеслась мимо. Ещё одна. Но он оказался ловчее, проворнее, или ему просто повезло. Он не мог сейчас думать об этом, перевоплотившись в единственный инстинкт – выжить.

В конце концов, стрелок, преследующий его, отстал. Он понял это по растаявшему в воздухе запаху домашней выпечки и резкой отдушки то ли лака, то ли дезодоранта. Странная смесь…

От быстрого бега кожа его вспотела и страшно хотелось пить. Втянув носом свежую прохладу ночи, он учуял солоноватый запах застоявшейся воды. Значит, утолить жажду проблем не будет.

Подбежав к болоту и раздвинув в стороны камыши, он пробрался к краю водоёма и взглянул в залитую светом огромной луны поверхность. Ветра не было, и небо отражалось, словно в зеркале, подсвечивая со всех сторон звериную, внимательно смотревшую на него морду самого настоящего волка!

Первым желанием было метнуться в сторону, убежать, наконец, проснуться. Но он сдержался, где-то в глубине своего человечьего сознания понимая, что это не сон. И волк, так внимательно смотревший на него из озера, был его собственным отражением…

Но на большие размышления времени просто не было. Жадно припав к воде, волк вдоволь нахлебался её, а после услышал едва различимый шум позади себя. И звук натягивающейся тетивы.

Волк замер, боясь оглянуться, а чересчур уверенный женский голос жёстко произнёс:

– Попался, Серый?

Кажется, это был конец…

Тяжёлый чемодан на колёсиках ухнул на один бок почти вовремя – Дана стояла перед закрытой дверью бревенчатого деревенского домика, старого, но вполне добротного, в котором проводила все три месяца летних каникул каждое лето, лет до четырнадцати. В детстве всегда всё было проще: по окончании занятий в школе родители сажали её на поезд вместе со всеми необходимыми манатками, и отправляли к бабушке Прасковье, не особо заботясь мнением девочки. Ну а что, так всем было лучше – родители работали, а дочь всегда была под приглядом, на свежем воздухе и парном молоке. Отчего возвращаясь в родные пенаты, Даночка часто не влезала в свои любимые джинсы и обтягивающие платья.

Но к следующему лету это проходило, чтобы вновь начаться заново. Тогда она не особо переживала за лишний вес и прочие глупости. Здесь у девочки были свои друзья, мелководный пруд, лес, полный вкусной земляники и страшные байки, что так любили рассказывать у вечернего костра взрослые и подростки, так же обитающие летом в деревне. И она охотно их слушала, подобно другим детям, что помимо замёрзших в вечернем пруду тел, любили греть и свои маленькие уши. А потом перевирать страшилки, рассказывая их уже друг другу, на свой лад.

Особенно здесь ценились байки про оборотней, и дети очень любили в каждой встречной дворняжке видеть Зверя, чтобы с весёлым визгом убегать от неё, по ходу придумывая целую историю про большого и страшного волколака, преследовавшего их от самого Коламиного леса. Было весело и интересно, и лето, как обычно, проносилось со скоростью света.

Всё изменилось, когда Дана подросла, и убивать время в глухой деревни под надзором бабушки стало просто не интересно. Старшая школа, городская компания подростков-ровесников, первая любовь сделали своё дело, и девушка уже не стремилась летом туда, где ей было так хорошо раньше. Теперь её интересы целиком и полностью были связаны с городской средой, и она наотрез отказалась ездить в свою деревню.