Но… его говорил не Уоррен.

— Слоан? — Услышала я вновь через некоторое время и оторвалась от Уоррена.

— Это моя мама! — сказала я паникующим шепотом.

— Слоа… ой, ой! — Мама чуть не подавилась моим именем, отшатнувшись назад, когда вошла в мою комнату.

— Мама! — Я схватила ближайший отброшенный предмет одежды и обернула вокруг своей груди.

Она, споткнувшись, вышла в коридор. Уоррен сел на край кровати, смеясь.

Я выглянула из-за угла и застала, что моя мама тяжело дышит и держится за грудь. Она прислонилась к стене.

— Мам, что ты делаешь в моем доме?

— Я воспользовалась своим ключом. Ты не отвечала, когда я звонила в дверь!

— Я не слышала.

Она вскинула руки в воздух.

— Очевидно. — Мама все еще тяжело дышала. — Прости, я не знала, что ты не одна.

— Что ты хотела?

Ее лицо помрачнело.

— Тебе нужно одеться. Твой отец только что позвонил мне из больницы. Это Адрианна. Произошел несчастный случай!

Уоррен встал, а я выбежала в коридор и схватила маму за руку.

— Что?

— Твой отец позвонил и сказал, что ее только что привезли на скорой. Все плохо. Тебе нужно ехать, — сказала она.

Я закрыла глаза и потянулась к миру своим даром. Но только и смогла понять, что она жива.

Уоррен вышел в своей черной футболке и протянул мне свитер.

— Поехали.

Марк Хиггинс был пьян, когда заехал за Адрианной. Они так и не добрались до вечеринки, потому что он съехал на своем джипе с очень высокой обочины, перевернув его. Как в случае с большинством пьяных водителей, Марк почти не пострадал, однако, Адрианна вылетела из машины.

Мой отец был на дежурстве и находился в больнице с пациенткой, когда ее привезли. Он пытался позвонить мне несколько раз, но мой телефон был на беззвучном режиме. Когда мы втроем вошли в больницу, я побежала в приемный покой отделения неотложной помощи.

Ее мать, Глория, которая мне была как вторая мама, пересекла комнату, когда мы вошли. Она начала плакать и так крепко обняла меня, что я испугалась, как бы у меня не оторвалась голова.

— Как она? — спросила я, отодвинувшись достаточно, чтобы заглянуть в ее налитые кровью глаза.

Она шмыгнула и вытерла нос тыльной стороной ладони.

— Не знаю, — взревела она. — Они отвезли ее в отделение неотложной хирургии из-за отека головного мозга.

Мой отец вошел сразу за нами, осторожно сжав мои плечи.

— Привет, милая.

— Ты что-нибудь знаешь? — спросила я отчаянно.

Он покачал головой.

— Не так уж много. Она была без сознания, когда ее привезли, и выглядела неважно. Они сообщили о многочисленных переломах костей, но больше всего их беспокоила травма головы. Я пытался выяснить больше информации, но, к сожалению, нам сказали просто ждать. — Папа посмотрел на мою мать. — Как только закончу со своим пациентом, я вернусь.

Я повернулась к Уоррену, уткнулась ему лицом в грудь и заплакала. Он поцеловал меня в макушку и погладил по спине, но даже его волшебное прикосновение принесло мало утешения. Адрианна звонила мне, а я проигнорировала.

После пары часов, проведенных в комнате ожидания с родителями Адрианны и моими, вышел доктор, прижимая к груди планшет.

— Она стабильна, — начал он. — Из-за травмы головы у нее был очень сильный отек, поэтому мы поместили в ее череп специальное устройство, чтобы измерять давление в полости мозга. Мы даем ей лекарство, чтобы она спала. Это даст ее организму некоторое время на восстановление. Следующие несколько часов очень важны. Я не собираюсь лгать, все очень серьезно. — Его лицо стало мрачным. — Будет чудом, если она переживет эту ночь, но это возможно.

Мне казалось, что невидимые руки сжали и скрутили мое сердце, как губку для мытья посуды. Будто в зале ожидания перестало хватать кислорода. Рука Уоррена легла мне на бедро, и я вспомнила, что надо вдохнуть.

И сделал шаг к доктору.

— Мы можем ее увидеть?

Он кивнул, но поднял руку.

— Как только мы устроим ее в отделении интенсивной терапии, к ней могут быть допущены одновременно два посетителя. Пройдет еще немного времени, прежде чем кого-то еще смогут впустить. — Доктор втянул воздух. — Пожалуйста, поймите. у нее серьезные рваные раны и кровоподтеки на лице. Она интубирована, и ее голова на стабилизаторе. Это довольно тревожное зрелище.

— Что еще обнаружилось? — спросила мама Адрианны.

Доктор вздохнул и посмотрел в свой планшет.

— Кроме повреждения мозга, у нее сломана рука, трещина в лопатке, три сломанных ребра, два сломанных пальца, сломана нога в трех местах и наложено столько швов, что мы сбились со счета. — Он вновь поднял взгляд. — Травма головы — единственное, что потенциально опасно для жизни на данный момент, но она очень сильно избита.

— Где тот мудак, из-за которого она здесь? — чуть не закричала я.