Отойдя от батюшки я разжал кулак. На ладони лежал небольшой замшевый мешочек с затянутой тесемкой. Я раскрыл его и увидел необыкновенной красоты золотой нательный крест. В чем была его необыкновенность я не мог сказать, но она была.

Вечером я зашел к нянюшке и показал ей полученный в подарок крест.

— Нянюшка, как мне правильно поступить?

— Конечно одеть этот крестик. Батюшка наш прозорливый, он тебе недаром такой подарок сделал. Крест, который мы на груди носим, это наша защита. А этот для тебя будет настоящей броней. Твой крестильный крестик у меня в сундучке лежит, ты как пошел я его тебя сразу поменяла. Ты же сорванец был, сколько ты их потерял, да поломал, пока в разум вошел. Так что смело одевай новый. А старый мне отдай, я его к крестильному положу.

На рассвете следующего дня мы выехали из ворот нашего дома. Первым на нашем маршруте было имение в окрестностях Петербурга — Пулковская мыза.

Когда мы проехали городскую заставу и еще сонный караульный опустил за нами шлагбаум, у меня что-то кольнуло в груди. Несмотря ни на что, где-то в глубине души, жил червячок сомнений, вдруг это все не по настоящему, вдруг это сон или какой-то супер-пупер розыгрыш, ну не знаю даже что. Но по какому-то щелчку пальцев всё вдруг вернется на круги своя.

Я хорошо знал и любил окрестности Петербурга, но сейчас я ехал по совершенно не знакомой мне местности и только возле самой мызы мне удалось соорентироваться.

От Питера до Царского Села двадцать две версты, если ориентироваться на подробная карту Российской Империи Пядышева, издание 1822–1824 годов. Карта совсем свежая, «сочинена по новейшим и достоверным сведениям». Все надписи сделаны на двух языках, русском и французском и не печатным шрифтом, а прописью. Наша мыза западнее и южнее Пулковских высот, вдоль речек Койровок.

При Елизавете Петровне наши места были приписаны к императорской резиденции — Сарской мызе, Царскому Селу и тут были подсобное хозяйство и охотничьи угодья с соколиной охотой. При Екатерине Второй на Пулковской горе создали пейзажный парк и через Пулково был проложен тракт Санкт-Петербург — Царское Село.

После её смерти всё здесь пришло в запустение. Когда в 1817-ом году Александр Первый отдавал усадьбы в аренду пулковским крестьянам, мой родитель подсуетился и прикупил землицы рядом.

Всего тут у нас почти две тысячи десятин земли. Родитель вывел сюда из других имений две сотни крепостных и начал строить новую усадьбу, примерно в двух верстах от более-менее приличной дороги местного значения.

Каким образом он сумел купить эти земли и зачем мне было непонятно. В майорат эти земли не вошли и возможно их тоже удастся продать. Дохода с них никакого, а вот расходы не малые.

Сильных снегопадов последнее время не было и дороги были хорошо укатаны, а проселок к нашей усадьбе был еще и местами расчищен руками. В итоге через два часа мы были на месте.

Родитель строительству и благоустройству новой усадьбы придавал большое значение, все контролировал сам, особенно тщательно отобрал крепостных на вывод. Абсолютно все были семейные, молодых сразу же по достижении 18-ти лет женил и только его кончина остановила этот конвейер. В итоге к моему приезду появилось три холостяка.

Господский особняк имел вид дворца в стиле классицизма. Это было двухэтажное здание к фасаду которого примыкали выдающееся трёхэтажные центральная и боковые части. Центральную частьукрашала высокая колонада с шестью колоннами. Выдающиеся боковые части были украшены арочными венецианскими окнами.

Перед входом был был большой парадный двор. Он был совершенно пустым и ровным. К нашему приезду все было хорошо расчищено от снега.

Сзади дворца находился небольшой закрытый двор, его образовывали слева дом управляющего, справа дом прислуги, напротив амбар с арками и господская конюшня, с другой стороны которой был большой манеж. Рядом с конюшней был небольшой коровник с крытым выгульным двориком.

Между домом управляюшего и господским домом был широкий четырехметровый проезд. А дом прислуги был соединен с дворцом небольшой крытой галереей.

Прислуги почти не было, только два истопника и четыре сторожа — дворника. Одна из дворницких жен предполагалось в кухарки, другие в буфетчицы и официантку. Мой родитель тут был как говорится не в тренде, в 19-ом веке эти функции выполняли преимущественно мужчины.

За господской усадьбой была речка Большая Койровка, делающая поворот на запад. Расположенная сзади по берегам реки деревня была разделена на две ровные части по сторонам господской усадьбы и между ними была широкая дорога, за которой был облагороженный и огороженный выпас для господских коров.