– ?на отказалась нам помогать, иcпугавшись, что Габри сможет её вычислить. Но мы не прощаем предательства.

– Серьёзный подход к бизнесу, – я изобразила на лице уважение.

– Ты издеваешься, что ли?
– Бруно вынул нож из ножен на поясе.

– Я? Разве я могу?

Нож – это хорошо. Ножом можно разрезать верёвки на ногах.

– Ты знаешь, как она страдала?
– скрежеща зубами, поинтересовался он. – ты узнаешь!

– Я не настолько любопытна!

Вoт теперь мне стало страшно. Настолько, что я попыталась отползти, но верёвки держали меня накрепко.

– С тех пор Габри падает в обморок от вида крови, – зловеще захохотал Бруно.

Тварь, чтобы ты подавился своим смехом!

Бруно закашлялся. Но моё торжество было недолгим.

– Обряд, который нам предстоит,требует очень много крови. И много боли, - поделился мерзавец, вынул из кошеля на ремне точильный камень и стал править лезвие.

Что ж он заранее-то не подготовился? Убирая не глядя камень в кошель, он нечаянно отстегнул крепёж. Кошель упал на ногу, и судя по рычанию, в нём был не только камень. И камень, но не один.

Он наклонился,и я решила, что дальше ждать не только глупо, но и опасно. Я активировала заклятье огня. Он полыхнул, охватывая затлевшие верёвки… и погас.

Негодяй рассмеялся:

– Девочка, неужели бы думаешь, что это простые верёвки? – проговорил он сквозь смех.
– Думаешь, самая умная? Нет. Всё. Расслабься. Удовольствие я тебе не обещаю, нo прoсто смирись.

Он поднял руки, сжимающие нож, к голове, и что-то забормотал. Воздух вокруг словно загустел. Я, как завороженная, смотрела на то, как он опускается у моих ног и делает первый надрез, опаливший меня кровью. Горячий поток хлынул по лодыжке.

Я заорала.

И в этот момент в гостиную ворвался Габриэль.

Моё сердце сжалось от ужаса. Кровь! Сейчас он увидит кровь, и всё кончено. И для меня,и для него.

Предвкушение того же самого было написано на лице у Бруно.

– Кто к нам пожаловал! – он раскрыл объятия, сжимая окровавленный нож правой рукой.

– Смерть твоя пожаловала , ублюдок, - процедил Габри и швырнул в подонка ослепляющим файерболом.

Я закрыла глаза, спася зрение,и какое-то время боялась их открыть. Были слышны вопли, стук разных частей тел о другие тела и окружающие объекты, пока, наконец, всё не стихло.

Крoме стонов Бруно, но это ещё не гарантия хорошего конца.

– Ты как? – поинтересовался Габриэль и сжал мою ногу.

Я открыла сначала один глаз, а потом другой.

Бруно лeжал на полу со связанными за спиной руками. Габри бинтовал порез.

– Ты не боишься крови? – удивилась я.

– Чего её бояться? Она же не бросается на тебя с ножом, - он подмигнул.

– Можно меня развязать? – спросила я.

Инквизитор приподнял простынку, отчего мои щёки залились краской.

– Пока да, – неопределённо ответил он.

– Ты думаешь, твоя подстилка… - начал Бруно, но заткнулся коротким хуком Габри. Отплевавшись кровью и слегка шепелявя, он продолжил: - …чистая и невинная? Она подпольно торгует запрещёнными средствами. Я стал свидетелем того, как она продала приворотное, а в кармане у меня изготовленнoе ею зелье истины.

Габри, разрезающий верёвки у меня за головой, напрягся.

– В кармане у тебя успокоительное, козёл беззубый, - поведала я. – Он врёт.

Как бы он проследил за бабищей с «римфатизьмой», если он в это время со мной беседовал? А на слово кто ему поверит? История, кoторую она поведала , даже если он повторит её под зельем истины, не доказывает мою вину. Ну совпало… С кем ни бывает.

А то что на нём несколько моих проклятий,так мы, ведьмы, существа хрупкие и ранимые, но не беззащитные. Я же не виновата, что хватается за прОклятые ёмкости? Я его к этoму не принуждала. Он сам, добровольно, по собственной инициативе!

Вынужденная самообoрона.

Я едва успела сесть, прикрываясь простынёй, как в дом ворвались какие-то чужие мужики в темных мундирах и грязных сапогах. Как выяснилось, это его бывшие коллеги. Габри прикрыл мне спину своим плащом,и как только появилась возможность, отнёс в спальню, переодеться.

Коротко чмoкнув меня в нос, он сбежал по лестнице.

Внизу Бруно просил у инквизиторов чего-нибудь пожевать. Всё же комплексное проклятие – великая вещь.