Уйти. От меня.

Хочет бросить меня, как ненужную вещь.

Расставляю руки, готовый схватить Марию при любой попытке к бегству.

Рычу не своим голосом:

— Не пущу!

Айк

— Не пущу тебя, слышишь? — продолжаю рычать и медленно двигаюсь на Марию.

Она смотрит на меня диким взглядом и шипит в ответ:

— Я тебя не спрашивала! Я ухожу, все!

Ее слова действуют на меня как укол адреналина.

— Нет, не все…

Бросаюсь вперед, хватаю ее за плечи и прижимаю спиной к стене.

— Не все, слышишь?

Хищно оглядываю Марию. Буквально пожираю взглядом каждый ее изгиб, каждую выпуклость. Прижимаюсь к ней телом.

— Ты моя жена, ты никуда от меня не уйдешь!

Мария упирается мне в грудь ладонями, пытается отпихнуть и фырчит как дикая кошка:

— Больше не твоя, мы разводимся, ясно?

Это она зря.

— Вся моя!

Провожу пальцем по ее щеке, губам и говорю:

— Лицо мое, губы мои, чтобы я их целовал!

Быстро провожу ладонью по ее груди и животу:

— Твоя грудь только для меня, чтобы я ее трогал и чтобы ты кормила ею моих детей. Твой живот, чтобы носить моих детей. И то, что между ног, исключительно для меня. Уразумей это раз и навсегда, женщина!

С этими словами опускаю руку ниже, провожу пальцами по ее джинсам и с силой прижимаю ладонь к треугольнику между ее ног.

— Все тут мое, и ты никогда от меня не уйдешь, я не пущу.

Секунда — и ладонь Марии взметается в воздух, а потом хлещет меня по щеке. Оплеуха получается звонкая.

— Отпусти меня, козлина ты эдакий! — кричит жена.

— Ты совсем обалдела? — потираю ушибленную щеку.

В этот момент Мария пихает меня всем телом и каким-то образом выворачивается, отпрыгивает подальше.

— Это ты обалдел, если думаешь, что можешь делать на стороне детей!

Плотно сцепляю челюсти, буравлю ее взглядом.

— Я этого не хотел, — пытаюсь объяснить.

— Я зря за тебя вышла! — вдруг выдает она. — Не надо было тогда нам жениться, совсем молодые были…

А у меня после ее слов в голове калейдоскопом пронеслась наша жизнь. Первые ночи, что мы провели как супруги, этот бесконечный секс, от которого сносило крышу. Рождение Давида, а потом и Лианы. Бесчисленное количество счастливых моментов, ее признаний: «Айк, ты самый лучший», «Айк, я тебя люблю». Сколько раз она шептала мне это, постанывая в постели. Сколько раз я говорил ей то же самое. Сколько сделал для нее, сколько старался ради нашей семьи.

И теперь Мария смеет бросать мне такое в лицо?

— Зря вышла, говоришь? — шиплю зло. — Прям ничего хорошего в браке не видела? А что ж ты тогда за золотом полезла в первую очередь? Если я такой хреновый муж, что ничего хорошего тебе не сделал, зачем тебе мои подарки? Или золото нужно, а я нет?

Указываю на резную деревянную шкатулку, которая лежит в сейфе за спиной Марии.

— Ты думаешь, я сюда полезла за золотом? — охает она. — Я хотела достать свидетельства о рождении детей!

С этими словами она поворачивается к сейфу, хватает шкатулку с драгоценностями. Потом снова разворачивается ко мне, открывает ее и вытряхивает содержимое в мою сторону.

В меня летят ее кольца, сережки, браслеты. Все, что надарил за десять лет. Украшения падают на бежевый ковер спальни.

— Мне ничего от тебя не нужно, — кричит Мария. — Не люблю тебя больше!

— Возьми свои слова обратно! — хриплю на выдохе.

— Не возьму, — говорит она и гордо вздергивает подбородок. — После такого нашим отношениям конец.

— Нет, ты возьмешь, — говорю с нажимом. — Я тебе докажу, что ты меня любишь! Мы не разведемся. Я вытрясу эти хреновые идеи из твоей башки!

С этими словами я снова бросаюсь к ней, сгребаю в охапку. Припечатываю ее к стене грудью и прижимаюсь к ней всем телом. Вдавливаюсь в нее.

— Айк, отпусти! — пищит она.

Но я даже не думаю слушать. Хватаю ее за футболку и выдираю ее из джинсов, запускаю руку под белую ткань, обхватываю ладонью грудь.

— Я люблю тебя, — рычу ей на ухо. — Ты не можешь от меня уйти. Ты тоже меня любишь, я докажу тебе, что это все еще так…