Сто четыре человека, все мужики, облизывались на аборигенок и скоро состоялись первые свадьбы. Главным поставщиком невест стало племя чимаки, которые стремились укрепиться против своих соперников из племени сонгиш. Басов вникал в местные политические расклады и даже почти договорился о союзных отношениях и торговле с еще одним племенем — чинуки.

Было и два столкновения, когда индейцы-конкуренты за земли на побережье напали на обоз колонистов. С какой стороны держать фузеи люди Басова знали, да и многие были отменными рубаками. Так что отбились, потеряв при этом семерых своих, четверо из которых скончались в остроге. Было упущением не иметь нормального медикуса. Но откуда же его взять?

— Емельян Сафронович, нужно уйти, нас так увидят! — просил своего старшего Митька.

— А я что тать какой, чтобы прятаться? — недоумевал Емельян. — У меня бумага от цесаревича выправлена! Да и чего уж прятаться! Мы тут крепко сидим, острог наш в трех верстах от моря, корабельные пушки не добьют. Ну а на стену лезть не станут, все ж и ударить можем шибко. Так что маши, пусть входят в устье реки, а то оно, как залив, могут и не додуматься, что река есть.

К вечеру Емельян Сафронович уже угощал трех капитанов кораблей и еще двоих казаков цесаревича, которыми командовал совсем не похожий на станичника человек.

Этим командиром был Иван Кириллович Митволь. Тот самый, который был в Шлиссельбургской крепости во время спровоцированного бунта Белозаровича. Без участия Митволя, убийство могло и не состояться. На весьма быстроходных фрегатах, без лишних остановок, многие участники тех событий плыли основывать новые русские колонии. Именно тут, примерно, и намечалась новая колония Русско-Американского компанейства.

— Пошли, Емельян Сафроночи, поговорим! — Митволь пригласил выйти на воздух Басова.

— Чего же не погутарить? — усмехнулся казак-предприниматель и первым вышел из избы.

— Ты мне скажи, Емельян Сафронович! Ты как, сам по себе, али собирался стать частью большого дела? — спросил Иван Кириллович, как только он остался наедине с казаком.

— Так, с Охотска, считай, погнали, а тута я хозяин! — ответил Басов.

— Есть у меня такие бумаги, что справить могу, коли принимать иных в Русско-Американское компанейство. Пойдешь? — спросил с некоторой надеждой Митволь.

Допустить того, чтобы у него недалеко была вольница из вообще неподконтрольных людей, Иван Кириллович не мог. Тут Басов или согласится на хороших условиях, сулящих немалые возможности, но в рамках системы, или придется всю эту стихийную колонию зачищать и лить русскую кровь. Не было никаких гарантий, что и сам Митволь не потеряет своих людей, но это строительство державы, при таких процессах без крови никуда.

— А у меня есть бумага от самого цесаревича! — усмехаясь, отвечал Басов. — Так я и так уже в компанействе. Только нету возможности отправить товар в Китай, али в Охотск.

— С этим поможем! — искренне улыбнулся Митволь. — Пошлешь, Емельян Сафронович своих людей с нами, чтобы они знали, где наша крепость станет. Оттуда по началу лета должен корабль идти на Охотск. Вот его и загрузим.

— Добро, Иван Кириллович. Принесу тебе бумагу ту, кабы ты не сумневался, — сказал Басов и шмыгнул в избу.

Сразу две русские колонии стали на западном побережье Северной Америки. Еще пару таких поселений и можно заявлять русские претензии и на Калифорнию и на все земли на тихоокеанского побережья на Север, аж до Аляски.

*………*………*

Петербург

14 февраля 1752 года.

— Как это получилось, господин глава Генерального штаба? Где были Вы, почему кто-то вообще имеет доступ к документам, кроме Вас? Работали же вместе, Вы же учились, как правильно поступать с бумагами! — отчитывал я Апраксина.

Еще три дня назад стало известно, что пропали важнейшие бумаги, где был изложен план вероятной войны с Пруссией. Мне же сообщили об этом только тогда, как я повелел собраться на совещание. Стало известно, что прусские войска начали передвижения по всему королевству Фридриха. Это случилось после того, как и англичане высадили двадцати пяти тысячный корпус в Ганновере, где сейчас сконцентрировано уже почти пятьдесят тысяч английских штыков. Конечно, Англия не станет вести активную войну в Европе, но король Георг максимально прикрывает свою малую родину — Ганновер.

И тут, когда нужно четкое понимание и сроков и средств реализации планов… Пропадают самые важные бумаги.

— Господин Шешковский, задержите бывшего главу Генерального штаба и разберитесь, — приказал я и стал выжидать время.

Уже через две минуты Апраксина не было у меня в кабинете.

Этот, по сути, арест не был связан с моим послезнанием, которое в оценке личности Апраксина отталкивается скорее от фильма «Гардемарины 3», ну и некоторых домыслах, нежели на научную оценку роли Степана Федоровича в событиях Семилетней войны. После того, как Бестужев был посажен под домашний арест и, как говорится, небо не рухнуло, Апраксин, как креатура канцлера, стал вообще неинтересен.