Сразу за воротами, начинался город. Рип с Эйсаем дружно задрали головы, с интересом осматриваясь.

Поселение было будто списано с книжки о средневековье. Узкие мощенные, или просто утрамбованные улочки. Серые дома, где сверкающие белизной свежей штукатурки, а где и с облезлыми фасадами. И люди.

Обычные люди. Бородатые мужчины в шляпах с опущенными полями и широких рубахах, поверх которых пестрели стеганые жилеты. Женщины в кружевных чепцах и длинных платьях с множеством оборок. Иногда попадались знатные господа и богатые горожане. Богачи выделялись солидным сопровождением и степенной походкой, знать - заносчивыми взглядами и узкими клинками, которые путались в худых ногах.

– Веселое место, - прокомментировал Эйсай. Они как раз проезжали мимо площади, где на добротной деревянной виселице болталась парочка трупов.
– Гляди, - Эйсай указал на пустующие петли, - две штуки как раз для нас.

– Может это убийцы, насильники.

– Или браконьеры.

– Тянем время. Можно брать на себя любые преступления, вплоть до растления малолетних, соглашаться и подписывать признания, все равно через три дня нас здесь не будет.

Повозка с пленниками, наконец, въехала во двор. Как и город, он был обнесен каменной стеной. Эдакая крепость в крепости. Над путниками возвышалась громада замка, скорее всего - сэра Артура Куллрасса. Судя по беспорядочному нагромождению башен и пристроек, архитектор, строивший его, был хорошо на подпитии.

Сильные руки подхватили путников, поставили на ноги, после чего, понукаемые толчками тупых концов алебард, друзья двинулись к ржавой двери в стене замка.

За дверью обнаружилась круто спускающаяся вниз каменная лестница, которая выходила в длинный коридор со множеством дверей. Отворив ближайшую, путников толкнули в полутемное помещение, пропитанное запахами пота и человеческих испражнений.

Рип упал на что-то мягкое, сверху на него свалился Эйсай, Винклер и то, что под ним дружно крякнули.

Дверь со скрипом стала на место.

Не будете ли вы так любезны, убрать колено с моей шеи, - сдавлено донеслось из-под Рипа.

– Слезай!
– Винклер начал спихивать нихонца.

– Эй, а потише!

– Заткнись, ублюдок!

– Дайте поспать!

– Щас кому-то дам!

– Дуй с моего места!

Камера, куда попали друзья, была битком набита народом.

От ароматов давно не мытых тел, зловонного дыхания и не менее зловонных газов, у Рипа закружилась голова. Однако, человек не блоха, он ко всему привыкает.

Эйсай наконец-то скатился с друга, при этом умудрившись задеть локтем челюсть рядом лежащего, о чем тот не замедлил сообщить, не стесняясь в выражениях и высоте голоса.

Винклер помог подняться внизу лежащему. Это оказался неимоверно длинный и неимоверно худой субъект, обладатель грязной лысины и куцей бородки, которая, по всей видимости, в лучшие времена имела клиновидную форму. Сквозь дыры рваной одежды просвечивали кости, обтянутые тонкой кожей.

– Позвольте представиться, - едва заняв вертикальное положение, произнес субъект.
– Филипп Бальмон, придворный алхимик, лекарь и звездочет его милости барона, сэра Артура фон Куллрасса. Точнее… бывший придворный.

– Рип Винклер, - не вдаваясь в подробности, представился Рип.

– Эйсай, - буркнул нихонец.

– Это, конечно, не мое дело, - откашлялся лекарь, - простите некоторую бестактность и, если вам не удобно, то не отвечайте, но за какие такие провинности вас…

– Братва, у нас новенькие!
– прорезал относительную тишину камеры громовой бас. Голос доносился с противоположного конца комнаты. Сидящий там никак не мог слышать их разговора. Скорее всего, ему доложили по цепочке.

Ученый мгновенно затрясся.

– Что с вами?
– Рип пытался разглядеть угол, откуда звучал голос.
– Господин Бальмон, вам плохо?

– Так это Филя там шепчется!
– проревел голос.
– Ему хорошо, ему так хорошо, как еще не было никогда в жизни, - подобострастные смешки сопровождали речь.
– А счас и вам будет.

Видимо, обладатель голоса поднялся и начал двигаться к ним. Передвижение сопровождалось охами и ойками имеющих неосторожность вовремя не отползти с пути.

– Эт-то Мясник, - обескровленными губами прошептал Бальмон.
– Он идет сюда, - добавил бывший звездочет очевидный факт.

– Кажется, доигрались, - прошептал Эйсай.

Шаги приблизились, и в убогом свете перед друзьями замерла фигура. Несомненно, это был представитель рода человеческого, но кто-то из его предков явно согрешил со слоном, или уж как минимум с гиппопотамом, иначе никак нельзя было объяснить подобные габариты.

Рип со своими шестью футами и далеко не щуплым сложением почувствовал себя лилипутом, рядом с этим отпрыском семейства Гаргантюа. Подобно Атланту, Мясник, казалось, подпирал потолок.