Я пожала плечами с самым равнодушным видом.

— Что-то такое я где-то слышала, но не придавала особого значения.

— А зря, — с многозначительным видом поднял он палец вверх. — В твоем случае, это очень важно.

— Почему? — нахмурилась я, все еще ощущая блуждающую по телу боль и слабость.

— Ну, вот смотри, — начал Риган, устраиваясь поудобнее с видом профессора, приготовившегося читать лекцию внимающим каждому его слову студентам. — В парах, принадлежащих к разным видам, дети наследуют способности того родителя, чьи гены с биологической точки зрения являются доминантными. Ты являешься одновременно и суккубом, и элементалем. Отсюда мы делаем вывод, что твоя мать была суккубом, а отец — магом огня. По идее, ты должна была родиться исключительно со способностями суккуба, потому как у них всегда рождаются только девочки, которые полностью наследуют особенности своих матерей. Но ты еще и владеешь магией огня, которая также является доминантной, что в комплексе нарушает всю сложившуюся систему!

— И что все это значит? — без особо интереса спросила я.

Риган, который буквально загорелся темой моих ближайших родственных связей, продолжил:

— Подобное твоему явление могло произойти только в одном случае — твой отец был настолько сильным магически, что сумел передать тебе свою магию огня, потеснив гены суккуба. У суккубов самой природой заложена функция создания идентичного самим себе потомства. Нужно быть очень могущественным, чтобы пересилить саму природу.

— Идентичного? — уцепилась я за это слово. — Ты что, хочешь сказать, что…

— …ты — копия своей матери? — догадался Риган. — Нет, вернее — не совсем. Физически, то есть, по внешним параметрам, вы наверняка отличаетесь. А вот магически — да, вы как сестры близнецы. И мне кажется, что я уже где-то сталкивался с подобной тебе. Потому что вкус у тебя…очень знакомый.

— Что значит — вкус? — холодно спросила я. — Ты что, уже успел от меня кусок оттяпать?

— Не в буквально смысле, — поиграл пальцами в воздухе Риган. — Но вкус твоей силы…просто восхитителен! И постоянно кажется мне знакомым. Знаешь, это как дежавю…давно забытое воспоминание…

— Ты бредишь, — категорично подвела я итог и решительно поднялась, но… тут же согнулась пополам от боли.

Застонав сквозь зубы, я вцепилась в живот, который словно пронзило раскаленным мечом.

— Тебе надо быть осторожнее, — проговорил Риган совсем рядом. И, наверное, я бы как-нибудь отреагировала — заехала ему локтем в ухо или ударила пяткой по голени, но мне было слишком плохо, чтобы воплощать свои мечты в реальность.

Приятно-теплые руки легли на мою талию и мягко, но неуклонно вернули обратно в кресло, где я едва не скуля, как побитые щенок, свернулась калачиком.

— Знаешь, если вдуматься, меня можно назвать коллекционером, — негромко заметил Риган, пока я, крепко зажмурившись, убаюкивала свою боль. — Мне всегда нравились редкие, необычные, порой даже откровенно странные вещи. То, что другим казалось сломанным, испорченным, заведомо порочным мне казалось увлекательно-таинственным, влекущим, очаровывающим. Обладающим какой-то своей особенной логикой. И больше всего на свете я люблю обладать подобными экземплярами, прятать их в дальний потаенный уголок и наслаждаться мыслью, что это моё, только моё. Рассматривать, изучать, пробовать, растягивая наслаждение.

— Ты — псих, — простонала я, не выдержав.

34.

Но Риган понял меня как-то очень по-своему:

— Да, точно! Ты права! Это как с маньяками-психопатами! Одни их боятся до дрожи в коленках, а другие увлечены попыткой понять, как устроен их мозг, как они думаю, какая цепочка выводов подводит их к решению начать убивать людей…как они воспринимают этот мир? И как они воспринимают себя в этом мире?

Решив, что вопрос чисто риторический, я его проигнорировала.

— Это немного не то, что я имела ввиду, — проронила я, вдруг осознав, что разговор помогает отвлечься, заглушить боль, делая её практически терпимой.

— Но согласись, аналогия интересная, — рассмеялся Риган. — Как и ты.

Я приоткрыла веки как раз в тот момент, когда он с блуждающей по лицу чуть безумной улыбкой, которая его самого делала очень похожим на серийного маньяка, подносил бокал к губам.

— Значит, я тоже редкая вещь, — горько усмехнулась я.

— Это не так уж печально, как тебе сейчас кажется, — Риган отставил бокал и достал из подставки кочергу, чтобы поправить поленья в камине. — По крайней мере, твоя судьба была бы куда хуже, если бы ты осталась в команде Хасана.

— Откуда такая убежденность? — спросила я, тяжело сглотнув. Во рту стояла горечь. То ли от физической боли, то ли от той, которая терзала сердце.

— Скажем так, у нас с ним общие информаторы, — размыто ответил Риган, сидя на корточках перед камином ко мне спиной. — Но я плачу больше. И недавно мне сообщили, он намерен получить тебя обратно.

Я аж приподнялась на локтях, настолько меня ошарашило услышанное.

— Ощущаю себе переходящим знаменем, — медленно проговорила я, а сердце забилось быстро-быстро.