Почему так часто мы оставляем на потом самые важные слова и признания? Надеемся, что всегда успеем их сказать. А может, нужно говорить тогда, когда родной человек рядом, а не ждать особого момента. Ведь может случиться так, что потом их просто некому будет говорить.

Я ни с кем не разговаривал. Я замолчал. В школе меня прозвали приведением. А у меня просто было такое состояние, когда просто ни хочу говорить. Я не злюсь. Мне больно. Больно произносить те слова, которые вертятся у меня в голове.

***

Прошел год.

– Александр Борисович, завтра откроем выставку, все идет по графику, - передо мной стояла девушка, двадцати лет. Миловидная блондинка, но не более.

Сколько раз она не пыталась меня соблазнить, мне было это не интересно. В глазах до сих пор была она.

– Завтра на открытие будут важные гости, проследи за всем, - я посмотрел на нее внимательно.
– Можешь быть свободна.

Она развернулась и пошла к выходу, потом резко остановилась и спросила:

– Ее портрет не убирать и в этот раз?

– Нет, это ее законное место.

Девушка нахмурилась, но кивнула и вышла. Я встал со своего стула, подошел к окну, поднял жалюзи и посмотрел вниз. Мой кабинет находился на втором этаже и как бы возвышался над основным залом галереи. Внизу проходила активная подготовка к выставке. С завтрашнего дня выставляется известный художник. Моя галерея славится на всю страну, и каждый уважающий себя деятель пытается попасть сюда. А я всегда выдвигаю одно условие. Портрет Александры должен висеть на том месте. Все соглашаются со мной.

На столе зазвонил телефон. Это был Влад:

– Привет, бро. Сегодня годовщина.

– Я помню.

– Едем?

– Да.

– Выходи, я уже у твоей галереи.

– Иду.

Я сбросил вызов. Вышел на улицу и сел в белый внедорожник Влада.

– Ты готов?

– Как всегда.

***

На кладбище было пусто. Холодный, осенний ветер, как и в тот день, обжигал мне легкие. Я подошел к ее могиле, поставил бутылку с виски, которую уже начал по дороге.

– Как ты тут без меня?
– я шмыгнул носом.
– Тебе не холодно?

Рядом пронеся ветер с кучкой листьев. Спустя минуту, пошел снег.

– Я не могу без тебя, я так устал, - я глубоко вздохнул.
– Мне так одиноко.

Я чокнулся бутылкой об могильную плиту, где была ее фотография, на которой она улыбалась, отпил глоток и поставил бутылку ей. Подошел Влад, в руках у него был букет белых роз.

– Привет, Сашулик, - он положил букет аккуратно рядом с бутылкой.
– Я скучаю по тебе, систер.

Мы молча постояли, затем развернулись и ушли.

По дороге я поинтересовался:

– Как там твоя подружка?

– Ворчливая, но мне нравится, - улыбнулся сначала он, затем осекся.

– Все нормально.

– Пора бы тебе уже найти девушку.

– Пока не могу.

– Годы идут.

– Давай не начинай.

– Кстати, твой братец время не теряет. Он уже встречается.

– Я даже знать не знаю, что он делает в том городе, - мы подошли к машине и сели в нее.
– После того, как посадили его отца, он решил уехать туда и жить один. Мать его отпустила.

– О, ну тут конечно интересно, - его лицо так и расплывалось в ехидной улыбке.

– И с кем же?
– вздохнул я.

– Помнишь Крыловых?
– я кивнул, Влад продолжил.
– Они вернулись, вместе с дочерью. Так вот эта дочь, подруга моей. Юля мне сказала, что Валера учился с ними в школе. И вот, он бегает за ней как собачонка.

– За кем?

– За Крыловой Александрой.

– Он ее искал все это время, вот и нашел.

– Дело к свадьбе идет.

– Мне то что с того.

– Твой отец хотел, чтобы ты на ней женился.

– Это было его желание, один из сыновей исполнит.

– В общем, у них скоро помолвка.

– Поздравляю их.

Я открыла глаза. В них сразу же ударил белый свет. Все было мутным и размытым. Спустя время я смогла сфокусироваться.

– Саша, ты пришла в себя, Слава Богу!
– слышала я мамин голос.
– Врача!

Я попыталась что-то сказать, но звук не шел.