Я добралась до своей комнаты и бросила мяч, он отбился от доски и влетел в комнату Гейза. Я услышала, как он ударился обо что-то и еще раз подпрыгнул, а затем Гейз выглянул из окна и уставился на меня.

– Твой отец у двери. Он…

В этот момент я увидела настоящего Гейза. Он выглядел так, будто боялся того, что я собиралась сказать. Помимо того, что привела его отца домой. Дело было в том, откуда я его привела. Мистер Джонс слишком часто бывал в «Таппсе». И теперь Гейзу предстояло весь день возиться с пьяным отцом.

– Спасибо.

Мяч был у него в руках. Он бросил его мне, и мы начали игру. Мне пришлось дважды спускаться за мячом, потому что я не могла сконцентрироваться. Но потом настала его очередь. Я ждала, пока он, замерев, смотрел на то, как мяч катится по переулку и останавливается.

Я не знала, что сказать. Предложить прийти и помочь ему с отцом? Но я догадывалась, что он этого не хотел. Его тело было напряжено.

Гейз все еще смотрел на мяч.

– Можешь закрыть свое окно? Ненадолго?

Он не хотел, чтобы я что-то увидела. Ему нужно было личное пространство. Гейз обещал мне, что никогда не закроет свое окно, и я сделала так, как он просил. Закрыла свое.

Я перешла в комнату мамы и посмотрела вниз, куда упал мяч. Гейза не было. И он не появился спустя несколько минут как обычно, что логично, ведь ему нужно было разобраться с отцом.

Я ждала. И ждала. Мяч по-прежнему лежал на том же месте. Мне не хотелось, чтобы его кто-нибудь забрал, поэтому я спустилась и схватила его. А потом услышала чей-то крик. Подняла взгляд на окно, которое выходило из квартиры Гейза. Звуки ударов эхом доносились до меня. Тихий плач. Снова крики. Удар кулаком.

Я побежала домой и оказалась у окна как раз в тот момент, когда отец затолкал Гейза в его комнату и захлопнул дверь. Такое случалось и у других соседей, они иногда ссорились. Но они были взрослыми. Я видела много драк в школе. Но ничто из этого не отзывалось во мне такой болью. Желудок скрутило, я была зла.

Когда я увидела Гейза в окне, то заметила, что по щеке у него расползался синяк. Я показала ему мяч, он кивнул и тут же поморщился.

Так я узнала, какой еще секрет хранил Гейз. Мой ему уже был известен. Я открыла окно, и мы продолжили играть, не обсуждая то, что произошло. Теперь я понимала, что Гейз не всегда был в безопасности. Я боялась темноты, но мама никогда бы не причинила мне вреда. Этим вечером за мячом всегда спускалась я, потому что не хотела, чтобы Гейзу снова пришлось столкнуться с отцом.

Я решила больше никогда никого не просить отвести мистера Джонса домой. Лучше бы он сгнил на том же месте, где валялся пьяным.

В конце недели мисс Стоун должна была вернуться домой. Это хорошо, ведь я знал, как страдала Пикси, пытаясь не включать свет по ночам. Я даже оставлял одну из своих ламп включенной и направлял в ее комнату, пытаясь хоть немного помочь.

Я не боялся темноты. Но начинал бояться своего отца. Он бил меня и раньше, но не так, как в этот раз. Бар был слишком близко, так что я понимал, что рано или поздно это случится. Может быть, он попробовал еще кое-что, помимо алкоголя. И зная его, я понимал, что скоро станет только хуже.

Я высунул голову в окно, высматривая Пикси. Она танцевала под музыку и вселяла радость в мое сердце, словно лепила внутри меня снеговика из улыбок и смеха.

– Привет. – Я заметил, что она остановилась. Но не потому, что стеснялась, а потому, что ей было любопытно узнать, что я хотел сказать. – Готова к встрече с мамой?

– О да. Я собираюсь испечь печенье и навести порядок. – Она высунулась наружу и посмотрела по сторонам в поисках Толстого Засранца.

Толстым Засранцем был тот голубь, что повадился сидеть возле наших окон. В основном он держался особняком, но вырывал еду из рук как у Пикси, так и у меня. Отсюда и прозвище.

Сегодня он вел себя не как обычно: прихрамывал, топчась по цементному выступу, на который опиралась деревянная планка.

– Ему больно. – Пикси свела брови.

– Похоже на то, видимо, поранил лапку. К счастью, у него есть крылья. Так что все нормально. Может, перестанет отбирать у нас еду.

Я хотел немного поиграть в мяч, но внимание Пикси было приковано к птице.

– Нет. Посмотри. У него что-то привязано к ней. Кто-то специально это сделал. – Пикси нахмурилась.

Дерьмо. Мне было неприятно видеть ее в таком настроении.

– Хочешь, я кину в него мяч – и, может быть, эта штука отлетит?

– Нет! О боже мой, нет. Ты ударишь его, и он потеряет сознание. Бедняжка. Другие голуби могут его заклевать. Они жестоки.

Она начала взбираться на свой подоконник.

– Ладно, подожди.

Я не был уверен в том, что собираюсь сделать, но меня пугали ее действия.

Толстый Засранец спрыгнул с выступа и плюхнулся в центр доски. Она была права. Птица очень напугалась. Я посмотрел на Пикси. Мне не хотелось, чтобы кто-то умер у нее на глазах. Даже если это идиотский голубь.