Дико хотелось курить, но сигареты у него закончились ещё несколько дней назад. И, да, за сам факт курения на корабле можно было получить неплохой такой нагоняй. Приходилось делать это в тайне.

Как какой-то первокурсник кадет, ей богу.

Тихо усмехнувшись, он высыпал драгоценные кофейные зёрна во встроенную в переборку кофемашину и та деловито заурчала, перемалывая их.

Через несколько минут две чашки уже оказались наполнены исходящим паром напитком. Чёрным, как смоль, крепким и сладким. Забавно, что она разделяла любовь самого Вильяма к сладкому кофе. Очень сладкому.

Назад он вернулся минут через десять, разогрев пару уже готовых обедов. Обычный плотный завтрак. Омлет. Немного мяса. Свежие овощи. Даже пара шоколадных кексов на десерт входили в набор. Стоит, наверное, поблагодарить тех, кто придумывал меню и не забыл о том, что еда должна быть не только питательной, но ещё и в вкусной.

Правда все мысли о хорошем завтраке тут же испарились, когда он вошёл в спальню и увидел сидящую в его кресле Акидзучи.

Рен смотрела на него тем взглядом, какой ни один мужчина никогда бы не захотел увидеть на лице своей женщины.

— Может быть объяснишь мне, что это такое? — холодным, как лёд и требовательным голосом произнесла она, показав ему предмет в своей руке.

Небольшой голографический проектор.

Круглый и тонкий. Покрывшийся кучей мелких царапин за прошедшее время. Форсетти никогда и нигде не оставлял его, постоянно нося с собой. Как напоминание.

И сейчас он лежал на ладони Акидзучи Рен. А над проектором светилась небольшая проекция улыбающейся светловолосой девушки.

— Слушай, это не то, что ты думаешь, — начал было оправдываться Форсетти, но уже сам понимал, насколько глупо звучат его слова. — Это…

— Чего я не понимаю? — озлобилась сидящая в его же собственном кресле Рен. — Твоя девушка? Супруга? Решил, значит, что можно неплохо провести время, пока она далеко…

— Господи, Рен, да, что за чушь?! Дай мне объяснить…

— Спасибо, но я перебьюсь, — ядовито отозвалась она и встав с кресла направилась к постели, чтобы одеться. — Не желаю становится очередной грелкой для постели для очередного ненадежного идиота.

Она небрежно бросила проектор ему в руки и Форсетти пришлось отпустить всё, что он держал, чтобы бережно поймать устройство.

Чашки с кофе и подносы с завтраком посыпались на палубу, разметав своё содержимое по её поверхности.

Выругавшись от боли, когда горячий кофе ошпарил ему ногу, Вильям услышал наполненный ядовитым ехидством смех.

— Видишь? Даже идиоту понятно, как тебе важен этот предмет, раз ты всё побросал чтобы его поймать.

— Рен…

— Я сама отправлю запрос на перевод, — грубо перебила она его, застёгивая блузку. — Можете себя не утруждать, коммандер.

Ударение на последнем слове и явный официальный тон моментально показали окончательную перемену в отношении женщины.

— Да чтоб тебя. Нет у меня никого! — взмолился он, подходя к ней. — Я её вообще никогда вживую не видел…

— Тем более отвратительно, — не оборачиваясь бросила Акидзучи, потянувшись к лежащему на постели кителю. — Не хочу быть второй после твоей воображаемой подруги. Ещё скажи, что вы просто друзья…

Потратив несколько коротких мгновений на то, чтобы успокоится, Форсетти рывком выхватил китель из её руки и резко развернул девушку к себе.

— Рен, послушай меня пожалуйста. Я никогда её не видел. Это не моя «воображаемая подружка». Я… я убил эту женщину.

Четыре репульсорных грузовика прошли вдоль русла небольшой, почти пересохшей, реки на западном краю Ландширского пояса.

Пилоты старались держаться у самой воды, дабы не подниматься выше необходимого, пока впереди, наконец, не показалась цель их путешествия.

Старая плотина и находящаяся внутри неё гидроэлектростанция поднимались от русла реки вверх на тридцать метров. Раньше они использовались как часть оросительной системы, питающей пресной водой просторные и плодородные земли Ландшира.

Сейчас же после того, как оросительную систему модернизировали и улучшили, в столь архаичной конструкции уже не имелось смысла.

Её попросту законсервировали.

Вывезли отсюда всё необходимое оборудование, в том числе и находящуюся внутри плотины гидроэлектростанцию и просто оставили его в качестве огромной пробки, превратив огромное озеро Цемомори в водохранилище.

Но имелась у этого места и ещё одна отличительная деталь.

Всего год назад именно старая плотина стала прибежищем для отряда повстанцев во главе Элизабет Вэйл.