В Чамбинский лагерь мы пришли поздно вечером. Леня и Руфа встретили нас радостными возгласами — Леня даже палил из ружья — полагая, что мы уже дошли до изб Кулика и успели вернуться обратно. Пришлось их разочаровать. Настроение у всех невеселое, но убитого по пути глухаря все же ели с большим аппетитом.

22 июля

Сегодня утром, когда мы собирались в очередной рейс по тропе, со стороны излучины Чамбы неожиданно донеслись звуки человеческого голоса. Мы выскочили на берег. Метрах в шестистах от нас, на противоположном берегу Чамбы, виднелась весьма живописная фигура, в которой лишь с большой долей фантазии угадывались контуры Виктора Журавлева. Поодаль от него виднелись еще двое мужчин с рюкзаками. Побросав все дела, бросились встречать вновь прибывших. Это был на самом деле Виктор Журавлев, похудевший, загоревший, с устрашающей рыжей бородой. Двое других — Дима Демин и Володя Матушевский. Сначала они собирались ехать с нами, потом обстоятельства сложились так, что им пришлось остаться на лето в Томске, но в последний момент вновь все изменилось, и они решили догонять экспедицию уже в пути.

Похождения Виктора Журавлева с того момента, как он отстал в Кежме, достойны пера летописца. Просидев несколько дней в тщетном ожидании летной погоды в Кежме, он пришел к выводу, что даже в век цивилизации наиболее надежным видом транспорта являются добрые ноги. Вместе с москвичами, столь же плотно застрявшими в дороге, он договорился с проводником и двинулся за сто с лишним километров пешком по тайге в Чемдальск, расположенный километрах в восьмидесяти от Ванавары вверх по Подкаменной Тунгуске (оттуда собирались сплавляться лодками).

Путешествие было насыщено духом романтики: помимо гнуса и прочих таежных «прелестей», нарвались на лесной пожар, от которого, впрочем, благополучно ушли. Придя в Чемдальск, обнаружили, что надобность в лодках отпадает, так как погода прояснилась и можно ожидать самолета. Самолет прилетел на следующее утро, и, хотя летчики не хотели брать всю компанию, «компания» так слезно упрашивала их, приводила такие веские аргументы и так судорожно хваталась за шасси и пропеллер, что экипаж безоговорочно капитулировал. В Ванаваре Виктор встретился с Деминым и Матушевским и, не теряя времени, они пошли по тропе догонять ушедшую экспедицию.

Свет, говорят, не без добрых людей, и мы уже не раз убеждались в этом. Нашелся добровольный проводник, который вывел их на тропу, указал дорогу и проводил, не взяв при этом с них ни копейки. Мало того, увидев, что они отправляются в лес без оружия, он отдал им свое ружье. Когда миновали первые минуты встречи, мы рассказали ребятам, как идут дела. Раздумывать долго было некогда.

Через час мы снова шли уже знакомой нам дорогой. Юра Кандыба и Руфа Журавлева остались ждать нас на Чамбе.

23 июля

Журавлев с Красновым ушли искать путь к Избам, все остальные завтра во второй раз вернутся на Чамбу, чтобы забрать весь оставшийся груз.

Где-то сейчас лакурцы? За них неспокойно. В тайге ведь всякое может быть.

25 июля

Еще одна ходка на Чамбу и обратно. Груз переброшен в промежуточный лагерь полностью. Все порядочно устали и измотались, а впереди еще полпути.

26 июля

Оба Виктора вернулись живые, целые и невредимые. Дав им отдышаться, мы набросились на них с вопросами. «Были в Избах», — коротко ответил Краснов, жадно затягиваясь толстенной самокруткой. «Тропа идет как надо, — добавил Журавлев, — но карта врет». «Здесь, — и он ткнул пальцем в то место на карте, где показан переход тропы через Макикту, — перехода нет, он находится севернее километров на шесть, а перед этим тропа довольно круто обходит хребет с запада и северо-запада».

Мы рассказываем свои новости. Во время всех ходок мы все время работали с радиометром, вели промеры через каждые 500 метров пути. В первых двух ходках этим делом занимался Юра Кандыба, в последней ходке радиологические обязанности приняли на себя Демин и Матушевский. Результаты пока что однообразные, цифры на всем нашем пути не превышали 23 делений РП-1. Ни о каком повышении радиоактивности говорить пока не приходится.

Судя по всему, мы уже вступили в зону частичного вывала леса. Во всяком случае, начиная от того места, где тропа впервые выходит на берег Макикты, на вершинах и склонах сопок видны вывороченные с корнем и поломанные деревья, вершины которых обращены на юг, а корни — на север. Журавлев говорит, что классическая картина вывала развертывается немного севернее, за Макиктой, и что картина разрушений даже сейчас, пятьдесят лет спустя после катастрофы, производит сильное впечатление.

Теперь, кажется, все встало па свои места. Нужно только форсировать темпы: ведь уже 26 июля, к первому августа все работы по транспортировке должны быть закончены, а у нас еще полдела впереди.

28 июля

Первый этап нашей работы закончен: мы на Пристани. Нельзя сказать, чтобы последние два дня нашего пути оставили о себе приятное воспоминание, но сейчас это все позади. Мы лежим на нарах в избе, снаружи горит костер, варится ужин. За столом Виктор Краснов с Журавлевым разбираются в топографических картах.