Я допиваю остатки своего кофе и пристально смотрю на нее. Она улыбается, но в глубине глаз она абсолютно опустошена по причинам, которых я не понимаю.

— Мама. Не драматизируй. Я все равно буду жить внизу. У меня впереди еще два года учебы, и даже тогда я закончу здесь магистратуру и докторскую диссертацию, я никуда не собираюсь уезжать.

Она шмыгает носом и нежно проводит пальцами под глазами.

— Я знаю. Просто ненавижу то, что ты становишься старше.

Ох. Разговоры о том, как задеть сердечные струны.

— Прекрати. Слушай. Если я соглашусь на день рождения в пустыне, ты перестанешь так печалиться?

Она улыбается. Хотя все еще выглядит грустной.

— Да. Я обещаю, — она прочищает горло. — Ты все еще хочешь ту сумку от Александра Маккуина на свой день рождения?

На самом деле, я не любитель дизайнерских товаров, большую часть своей одежды я покупаю в «AllSaints» и «Free People», когда могу себе это позволить, и у «Poshmark», когда не могу. Но пару недель назад я увидела черную сумочку Александра Маккуина с рисунком в виде черепа и камня и не могу перестать думать о ней. Она чертовски дорогая, поэтому, когда я упомянула об этом своим родителям, я действительно не думала, что из этого что-нибудь выйдет. Большую часть лета я буду работать во Дворце Почетного легиона, так что я решила просто потом накопить и купить сама.

— Да, но это не обязательно, — говорю я ей. — Я знаю, что это чертовски дорого.

— Тебе исполняется двадцать один год только один раз, — говорит мама. — Сиди здесь.

Она уходит по коридору в спальню, а я остаюсь в недоумении, что происходит. Вскоре она возвращается с коробкой от Александра Маккуина в руках.

— Я тут кое-что прикупила.

У меня отвисает челюсть.

— Что?! — я немедленно тянусь к коробке. — Ты купила мне сумку?

Она отодвигает коробку от меня.

— Да. Мы вдвоем. Но, наверное, следует подождать, пока твой отец не вернется домой, прежде чем открывать.

— Но… но мой день рождения будет только через две недели.

— Я знаю, — она вертит коробку в руках все больше и больше. — Но зачем ждать? Почему бы не насладиться этим сейчас? Ты можешь брать ее на занятия, когда будешь сдавать выпускной экзамен. На удачу.

— Я не знаю, что сказать, — мои родители всегда баловали меня на протяжении всей жизни. Из-за этого я работаю очень усердно, потому что всегда стараюсь быть достойной их. У них есть деньги, папа получил огромное наследство от своего отца, с которым у меня так и не было возможности познакомиться до его смерти.

— Сумка великолепна, — говорит мама. — У тебя хороший вкус. К тому же череп и черный камень тебе отлично подойдут.

И она только что дала мне идеальный переход на другую тему.

— Как думаешь, что это за камень? — невинно спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Покажи? Возможно, это просто бижутерия.

— Или это может быть черный турмалин, — говорю я.

Она на мгновение замолкает, хмурясь, затем кивает.

— Может быть.

— Мое ожерелье из черного турмалина? — спрашиваю я, поднимая череп. — А кольцо? — я киваю на черный камень между двумя колец с бараньими головами на правой руке.

— Это Петерсит. Камень Бури.

— Напомни, где ты это взяла?

— Не помню. Но они были на твой шестнадцатый день рождения.

— Знаю. Я помню, как учительница английского, миссис Прайс, говорила, что они считаются демоническими. Она не поверила своим ушам, когда я сказала, что ты подарила это мне.

— Некоторые люди не очень-то объективны, да? — она тянется к моей кружке. — Хочешь еще кофе?

Я киваю.

— Да, пожалуйста, — я замолкаю, когда она подносит мою кружку к френч-прессу. — А как действует черный турмалин?

— Защищает, — говорит она, повернувшись ко мне спиной.

— Почему мне нужна защита?

Она мягко улыбается мне через плечо.

— Все девушки нуждаются в защите, Ленор, — она снова поворачивает голову, сосредоточившись на кофе.

Я сразу перехожу к главному вопросу, внимательно наблюдая за языком ее тела.

— Мам, кто такой Атлас По?

Она на мгновение застывает, ее рука дрожит, кофе проливается.

— Кто? — спрашивает она, но ее голос звучит на регистр выше обычного. — Черт. Я пролила.

Она стоит ко мне спиной, тянется за кухонным полотенцем, чтобы вытереть пятно.

— Атлас По, — повторяю я. — Я видела его прошлой ночью. Он сказал, что пытался связаться с вами уже давно. Может быть, он отправил тебе электронное письмо.

Она громко прочищает горло и, наконец, поворачивается, ставя передо мной чашку кофе. У нее дрожат руки, и она быстро скрывает это.

— Ты не знаешь, чего хотел этот человек?

Я качаю головой. Ненавижу, что она лжет. Ну, не лжет… пока что. Но она определенно знает его, и не договаривает.