– Нет, нет, нет… – стонала Акулина.

– Напейся хоть малинки сушеной. Вот сейчас тебе Анисья заварит. Авось тогда хоть паром все пройдет.

– Нет, нет, нет…

Трифон Иванович и Анисья отошли к сторонке и стали перешептываться.

– Как у ней это началось-то? – спрашивала Анисья хозяина.

– И ума не приложу. Пришел я – она насупившись; я ей рассказываю, что Пантелею одежду купил, – насупившись; я ей клюквенной пастилы – не внимает и не дотронулась даже до нее, а уж на что пастилу любит. Потом заговорила о браслетке, что я ей подарить обещал, схватилась за грудь и застонала.

– Испорчена. Вот помяни мое слово, испорчена. Злые люди испортили, – решила Анисья.

– Не послать ли, Анисьюшка, за доктором? – спрашивал Трифон Иванович, дрожа всем телом.

– За доктором! Да нешто доктора что понимают? Тут простую бабу-знахарку надо, которая от сглазу лечит.

– А где ее взять-то?

– Надо на Лиговке по извозчичьим дворам поспрошать, там знают. Вот я в матках у извозчиков жила, так там хозяйку лечили. Ходила бабка-знахарка и выпользовала.

– Сбегай, Анисьюшка, поищи.

Акулина услыхала эти слова и опять застонала:

– Не надо, не надо. Мне браслетку надо. Только браслетка меня и выпользует.

– Завтра я тебе, милая, браслетку принесу, завтра, – подскочил к ней Трифон Иванович. – Ну где же теперь браслетку взять! Ведь уж все лавки заперты.

– Врете вы все. Надуете… Сегодня надули и завтра надуете… – бормотала Акулина. – Вам поверить, так трех дней не проживешь.

– Не надую, Акулинушка, успокойся только. Смотри, ведь ты весь дом переполошила. Ну что тут хорошего?

– Так вам и надо, ништо вам…

Видя, что Акулина уже начинает разговаривать, Трифон Иванович отослал в кухню Анисью. Он конфузился Анисьи.

– Как что – я тебя опять позову, а теперь ступай, – сказал он ей и снова обратился к Акулине: – Ну успокойся, пташечка моя голосистая, мы завтра вместе с тобой браслетку пойдем покупать. Какая тебе понравится, такую ты себе и выберешь.

– Не верю я вам, ничего не верю. Вы теперь для меня самый невероятный человек, – отвечала Акулина и снова слабо застонала.

Трифон Иванович попробовал подсесть рядом с ней на диван, но удар ногой в спину заставил его соскочить.

– Ах ты, господи! – всплеснул он руками. – И можно же так с человеком поступать, что ничего ему не верить! И с каким человеком-то! С таким человеком, который не надышится на тебя.

– Однако сегодня же надули.

– Не надул я… Вовсе не надул. Уверяю тебя, что сегодня, ради второго дня праздника, магазины с золотыми вещами только полдня торговали, а ведь я из дома-то ушел под вечер.

– Ну и завтра, по-вашему, магазины тоже будут полдня торговать, и вы тоже уйдете из дома под вечер.

– С утра я с тобой вместе уйду, и уж к обеду у тебя будет браслетка, только успокойся, не тревожь дом и не конфузь меня перед приказчиками.

– Надуете… – стояла на своем Акулина, все еще лежа врастяжку на диване.

– Ну, хочешь деньги сейчас на браслетку получить? – предложил Трифон Иванович.

Акулина поднялась, села на диване и сказала:

– Ну, давайте. Только ведь мне надо браслетку с бралиантами.

– С бриллиантами, с бриллиантами. Купим такую, где будут и бриллиантики, – проговорил Трифон Иванович, отправился к себе в спальню за деньгами и вынес оттуда пятьдесят рублей.

Акулина пересчитала деньги и взглянула на Трифона Ивановича.

– Только-то? – спросила она.

– Сколько же тебе нужно? Тут достаточно.

– Ох-ох-ох!

Акулина снова застонала, снова схватилась за сердце и снова повалилась на диван. Трифон Иванович сбегал еще за деньгами, совал их в руки Акулине и говорил:

– На… на вот еще… на еще пятьдесят рублей… На сто рублей можно хорошую браслетку купить, успокойся только.

Акулина перестала стонать и снова села на диван. Трифон Иванович в волнении ходил по комнате. Пот с него лил градом.

Прошло минуты две, и Акулина улыбнулась Трифону Ивановичу. Потом она подошла к нему и потрепала его по щеке. Трифон Иванович млел.

– И чего тебе пригрезилось, дуре, что я тебя насчет браслетки надую? – спросил он, притягивая к себе Акулину за талию.