Истекшее уведомление, сообщалось в последнем конверте. Она порвала его. Затем попробовала дозвониться в банк. Задумалась: «А что она могла им сказать?»

Наконец трубку взяла женщина, вероятно та, с кем она общалась в последний раз.

— Нехорошо, что вы игнорируете наши уведомления, — произнесла в трубку сотрудница банка.

— Мне просто необходимо немного времени, — заверила Мара, — и я оплачу счета.

— Точно оплатите? — в голосе женщины проскользнула воинственная тональность.

— Наверно нет, — призналась Мара.

— Вы должны записаться на прием и обсудить вашу сложившуюся ситуацию, — проинформировала служащая банка, — и договориться о возможности плана выплат.

— А вы сами не сможете решить мой вопрос?

— Нет, это все обсуждается на верху, — пояснила она.

Мара слышала, как щелкают клавиши на клавиатуре. Наконец женщина назвала время.

— А почему так поздно?

— Так в вашей анкете указано, что вы работаете по ночам.

— А, ну да, так и есть, — подтвердила Мара, — но…

Банки открыты только в рабочее время, разве не так? Спорить было бесполезно. Она поблагодарила и положила трубку. Утро прошло в сборе документов. Квитанции, счета, регистрационные журналы — все, что удалось обнаружить. Родители, после смерти, оставили ей небольшую сумму денег, но денег хватило ненадолго.

Спала она урывками, во сне постоянно вздрагивала. Ночью встала, сварила кофе, потом снова провалилась в темноту.

Неоновая вывеска «Северный банк», сияла над городом. Мара шла и видела, как тени оживают маленькими кошмарами, сгущаясь в темных проходах и под скамейками на автобусных остановках, в кольце темноты за уличным фонарем, в дверных проемах закрытых магазинов. Она шла, а призрачные существа смотрели ей вслед, и ничего не говорили.

Подошла к банку. Фасад был темным, но стрелка светилась белым и указывала ей на боковой вход и ряд лифтов, гудящих и мрачных, как ночные холодильники. Зашла в лифт, нажала кнопку этажа, створки закрылись. Ощутила себя погребенной внутри кабины, освещенной ярким светом. От музыки с трубящими тональностями, волосы на руках встали дыбом. Стояла, кусая губы и полость рта, пока не заболели зубы.

Лифт засвистел. Открываясь, заскользили створки. Мара вышла в неосвещенный длинный коридор.

* * *

Ей так хотелось открыть глаза, но глаза были открыты. Коридор тянулся перед ней в темноту, она задрожала. И вдруг свет над головой зажегся, яркий флуоресцентный свет, который разом стер все тени. Она сделал шаг, и впереди зажегся еще один огонек. Мара пошла по коридору, он удлинялся, уходя в темноту. Но огни четко следовали за ее шагами. Она ничего не слышала, вообще ничего.

«Просыпайся, Мара», — говорила она себе, — просыпайся!»

Однако она не спала. Дверь. Она увидела ее издалека, и вот дверь просто оказалась перед ней. Обычная дверь, ведущая в обычный офис. Она постучала.

— Входите.

На пороге Мара помедлила, затем повернула ручку и вошла.

* * *

— Ну здравствуй, Мара!

Ее призрачный монстр сидел за большим дубовым столом. За ним, далеко внизу, сияли огни большого города. Призрак изменился, с тех пор, как она его видела в последний раз. Он был облачен в костюм банкира, солидный галстук. Однако под костюмом по-прежнему угадывалась тюленья гладкость. Его лицо замерцало, и он любезным тоном произнес:

— А ты отлично выглядишь.

— Ого, теперь ты умеешь говорить.

— Ну, у меня было время научиться, — ответил призрак, — научиться здесь, будучи запертым в мире взрослых.

Мара уловила в его тоне отвращение и тоску.

— Когда-то я тебя так боялась, — произнесла она.

— Это хорошо, ты и должна была бояться!

И тут он резко вырос и превратился в сгусток тени, что растянулась и исказила его черты. Он злился.

— Я был твоим детским кошмаром, — заверещал он, — но ты не оставила меня в покое, теперь вот смотри на меня! Он завизжал, это было похоже на ужасный скрежет. — Смотри, смотри на меня!

И она посмотрела. Призрачный ублюдок был всем, что ее страшило. Неплатежами арендной платы. Долгами и письмами из банка. По сути всеми теми ужасными обстоятельствами, с которыми приходится сталкиваться только взрослым. Все то, с чем она никогда не могла справиться — справиться с ужасными взрослыми обстоятельствами.

— Ты — мой ночной кошмар, — прошипела Мара.

— Да, да! Я всегда им был.

Она медленно подошла к нему, встала перед дубовым столом и произнесла: