Пока я удовлетворенно разглядываю себя в стекле магазина, мимо заправки пытается проехать большая красивая машина, но вдруг притормаживает и заезжает на заправку. Хм! Из авто выходит женщина и спокойно направляется в магазин. Мы непроизвольно дергаемся, как лягушка без головы, которой на лапку капнули соляной кислотой, но замираем. Такой холодной неприступностью веет от этого транспортного средства. Водитель, завидя нас, лицо пуленепробивемое изображает. Но че делать, бочком мелкими шажками приближаемся, как кот за сосиской:

– Извините, будьте любезны, не посылайте сразу, милости просим, сами мы не здешние, «страничку с пропиской отрезало поездом», надо добраться, чем богаты…

Нет, без вариантов, и едут они не до Пиктона, и никакого желания не испытывают бродяжек брать.

– Облом.

И тут Пятачок, завидев выходящую с мороженым женщину, видимо, от отчаянья, как у него бывает, вдруг кидается наперерез и быстро лопочет, отчаянно заглядывая в лицо дородной даме. Я, в качестве глухонемого приложения стоя сзади, складываю молитвенно руки и тоже с помощью страдальческой улыбки вхожу в роль кающейся Магдалины. И о, чудо! Женщина нас «видит», даже не то что с трудом, а сразу отчетливо и вполне понимает, что мы в безвыходной ситуации. И ничего против не имеет, чтоб поближе подбросить. И мужчина, ох уж эти мужчины, тоже сразу нас вдруг начинает видеть, и улыбается уже, но еще раз серьезно поясняет, что до Пиктона не довезет, просто значительно приблизит. Довезут до своего дома и высадят. Милый! Если б ты знал, что нам каждый километр в радость. Я готова запрыгать.

Мы грузимся и стартуем. О-ля-ля!! Как уютно на заднем сиденье! И тут Людок попадает в свою стихию. В смысле взять интервью. Это, наверно, для нее и было задумано. Она расспрашивает обо всем, а благодетели так счастливы поделиться и пообщаться, что через какое-то время уже констатируют, что ужас подумать, что они могли зажопиться и нас не взять. Йес!

Итак, это не муж и жена, а товарищи по бизнесу, так бывает. У них молочно-фермерский уклон, это здесь основное занятие. Видно, что дела

идут хорошо, оба такие крепкие, розовощекие и упитанные. Причем абсолютно этого не стесняются, но на словах хотят похудеть, сопровождая свои «хотелки» дружным хихиканьем. Давно, видно, собираются встать на путь истинный. Разговор не замолкает. Мужчина посматривает на нас в зеркало заднего вида для более полного контакта: «Еще виноградники здесь дают доход, виноделие, то есть». Вино свое новозеландское нахваливают, говорят, что очень уважают по вечерам. А Пятачок вдруг так серьезно заявляет по-честному, что мы сейчас практически не пьем, потому что в путешествии. В кругосветном. И не переедаем. Хотя отлично знаем, что это такое. И вроде как это организму нравится.

Вот не знаю, чего она так проникновенно донесла, но ребята призадумались, потом вдруг переглянулись, и мужчина задумчиво сказал: «Слушай, может быть, и нам пить перестать каждый день? Надо попробовать». И они опять засмеялись о чем-то своем, выдавая близких и добрых друзей, почти родственников. А про путешествие слушают так внимательно и с таким детским интересом, что прям вынуждают их удивлять и удивлять. Говорят, как им тоже хотелось бы! Но, бизнес, дела не дадут. Так понятно, у кого не так-то. На всей планете структура завязания в трясине дел одинаковая.

Когда мы доезжаем до их городка, то женщину высаживаем, она отбывает в супермаркет, купить что-нибудь на ужин, а наш водитель решает нас подбросить до оживленной трассы, где странниц стопроцентно подберут.

Мы и рады.

Едем, едем, опять забалтываются они с Людмилой, а он везет и везет. Я на Люду гляну, она на меня, я пальцы скрестила на обеих руках, показываю ей, потом еще намекаю, что и на ногах такое же изобразить попытаюсь, это вместо молитвы, чтоб не сглазить, Людка ржет и тоже тихонько показывает крестики. Еще через какое-то время я пальцы уже не держу. Просто изумленно смотрю на водителя.

Мы доезжаем почти до соседнего городка, что всего в сорока километрах от вожделенного Пиктона. Наш останавливается, говорит, дальше точно не могу. Смотрим друг на друга, мы немного смущены даже. Нет, ничего он не заболтался, а сделал, как хотел.

Выходим, провожает, показывает, где попутку ловить лучше. Молчим. Потом просто обнимаемся крепко, говорим «ну, спасибо!». И это классно. Просто классно и все.

Дальнейшее уже было действительно без проблем. Через пять минут нас подбирают два молодых симпатичных парня. Канадец и англичанин, путешествуют вместе. Друзья. Тут все просто, легко – до входа в хостел. Машем в прощальном приветствии, всего вам ребята, спасибо! Удачи, любви и материального благополучия!

– А ничего мы добрались, еще и девяти нету! – довольные исходом хвалим нас мы.

Успеем в дешевую забегаловку на заброс еды сходить и на залив вечерний посмотреть с набережной.

Проснувшись утром в комнате с задернутыми плотными шторами, темно-синего цвета, на втором ярусе кровати, секунд пять я просто не понимаю, где нахожусь.

Причем не только в каком городе, но и в какой стране. Сознание горячими судорожными прыжками перескакивает из Пуно в Пунто-Аре- нес, из Чили в Аргентину, останавливаясь на долю секунды в каждом, подброшенном насмешливой памятью эфемерном месте и, не находя подтверждающего отзвука, с тревогой устремляется дальше на поиски, пока, наконец, все составляющие не сходятся, и не становятся осязаемой реальностью: «Я в Новой Зеландии. Это Пиктон».