Старый партизан немного помолчав продолжает – Пятнадцать лет я уже веду свою войну, я обошел всю Северную Пустошь, я был в Храме Прометея, узрел веру истинных старых богов! Пятнадцать лет я продолжаю мстить за невинных убитых и осужденных – он замолкает и будто что то сдавливает его горло.

– А как вы столько времени продержались здесь? – говорит удивленный Салазар.

– Ха! Не пожелаю никому так жить, как просуществовал эти пятнадцать лет! – горько усмехается Юлиус – Я охотился, рыбачил и занимался бартером, все это время, будь климат до бомбардировки, намного легче прошли бы эти года! – его закаленное в боях лицо искажается под гнетом боли и воспоминаний.

– Вы не могли просто так сдаться! – восклицает Салазар.

– Нет! Мой характер бунтаря слишком упрямый для этого! Хотя наше пламя давно потушено сильной волей бюрократов, все еще остается крохотная надежда на будущее! – старик грустно смотрит в сторону Северного залива.

– Я помню как геройски держал оборону этот форт, врагу не сдался наш гордый отряд, да только вот враг оказался подлым и лицемерным, хотя обычно и врага можно уважать, в нашем случае только убивать! – глаза пожилого партизана устало закрылись.

Недолго подумав, он снова взглянул на наших героев и продолжил – В те дни, мы воочию лицезрели лик бюрократов, сокрытый под маской гуманизма. Тот день стал повторной точкой, когда режим Златых Апостолов полностью себя обесчестил! – он указывает в сторону юга – Многие уже забыли про ту трагедию! Забыв истинные заповеди старых богов, предав призраков прошлых ран в бездну тьмы! – его рука дрожит, но не от ветра и холода.

– А как вы скрывались от солдат? – задал вопрос Каин.

– На своей лодочке, ночью, обходя основные маршруты патрулей, днем маскировался под бродягу или рабочего, также добрые люди помогали! А сколько подземных катакомб имеется! – отвечает Юлиус.

– А почему тогда же вы не перебрались в город? – интересуется Салазар.

– Я не хотел видеть глупые и сытые рожи обывателей, которые забывают что было вчера, кривляются, жрут, срут и бухают! – презрительно прошипел пожилой партизан.

– Твои? – Салазар показывает ему окурки Бела Здрава.

– Да! Хорошие папироски! Настоящий табак! А не ваша современная химия! – густо сплевывает старик.

– Кто еще живой из старой ячейки Аберрации? – спросил Каин.

– Нет! Всех убили и казнили! – злобно шепчет старик.

– И вы значит мстили, даже спустя после подавления восстания? – спросил Каин.

– Борьба против тирании Златых Апостолов всегда продолжалась! – говорит почти пафосно Юлиус – А значит надо убивать! –

– То есть вы признаетесь, что убили того легионера? – Каин решил напрямую такой вопрос задать.

– Того выродка из отеля, который кувыркался с той дискошлюхой? – улыбаясь спросил старик.

– Да! Так это были вы? – вторил Салазар.

– Да! – маниакально фанатично признался Юлиус – я бюрократов, шлюх и подонков стреляю на месте! Такова моя месть за убитых друзей! –

– Значит в таком случае мы вас официально признаем виновным в смерти государственного солдата элитного правительственного подразделения, также ваши действия едва не спровоцировали новую гражданскую войну! Вы это хоть осознаете!? – говорит с укором Каин.

– Да! Это не убийство! Начальник! Это правосудие! Этот легионер был выродком, садистом и ублюдком, цепной каратель позолоченных выродков! Да! Я надеялся на новую гражданскую войну! – почти восторженно вскричал пожилой партизан.

– Значит вы признаете свои преступления? – окончательно спрашивает Каин.

– Да я бы снова это повторил! А вы, шавки ментовские, на обычный народ срете, который как паразитов давят, а стоило убить выродка, сразу свои зады зачесали до крови, оперативно нашли даже меня! Впервые я здесь вижу законников! – злобно расхохотался Юлиус – Я убивал и стрелял всю эту падаль, нежить, которые упившись снаф-волной, с округленными воспаленными глазищами, занимались беспределом и потреблядством! весь этот мир большой склеп, покрытый ядовитым неоном, а под ним разлагающая плоть, где паразитируют негодяи под лозунгом наркота, шлюхи и оружие! – старый партизан казалось закатив глаза, впадал в клинический экстаз – Одно лишь предательство, а лучшие из лучших, люди с большими сердцами давно убиты! Но ничего! Грядет новая народная борьба! Вы ее не загасите! – издав отчаянный рык, он завороженно смотрит в сторону Фросттауна.

– Юлиус Щорс! Вы признаетесь виновным по всем пунктам! Решение окончательное и обжалованию не подлежит, вам есть что еще сказать? – подавленно спрашивает Каин.

Но пожилой партизан не реагирует. Его глаза застыли, не мигают, дыхание замолчало. Он сидит словно поломанная марионетка, сломленная временем.

Салазар подошел к нему и прислушался, затем повернувшись к Каину говорит – Лейтенант! Он мертв! –

Каин отворачивается, закрыв лицо рукой. Северный залив тем временем немного разбушевался под натиском прохладного субарктического ветра, который гнал морских барашков вперед к острову, а затем они красиво разбивались об скальные его берега. Да и остров вместе со скрипом ржавых руин военной базы издавал тихий шелест тростника……