Станция была огромной и вмещала четыре тысячи человек. Тем не менее туда попадали в основном состоявшиеся специалисты, поэтому Алексу пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться приглашения.

Однако события редко развиваются так, как хочет человек, вот и жизнь Алекса сделала крутой поворот. На предполетной медкомиссии, которая должна быть чистой формальностью, он неожиданно узнал приговор – болезнь Котлера. Заболевание очень редкое и новое. Как выяснилось, один из недавно открытых пищевых консервантов вызывал дисфункцию таламуса. Таламус – орган, отвечающий за сон. Проще говоря, человек спал все меньше и меньше, вплоть до того, что не мог заснуть и в итоге умирал от истощения. Консервант, конечно, запретили, но произошло это через несколько лет после начала использования.

Способ лечения так и не нашли, то ли оттого, что оно действительно было сложным, то ли в силу малого количества пострадавших – всего около тысячи человек. Маститые врачи не хотели заниматься изучением столь редкой болезни – это не сулило ни известности, ни взлета карьеры. В это время человечество активно осваивало космос, и ведущие ученые предпочитали заниматься более перспективными направлениями.

В результате пострадавшие остались наедине со своей бедой. Обычное снотворное не действовало, поэтому им прописывали сильные препараты для погружения в медикаментозный сон, но лекарства вызывали привыкание и разрушали психику, а люди все равно умирали от изнеможения. Искусственная кома помогала на время, но также не останавливала развития страшной болезни.

Алекс вспомнил слова пожилого доктора из института исследования головного мозга, одного из немногих крупных специалистов, кто посвятил себя этой проблеме. Ходили слухи, что его жена скончалась от болезни Котлера.

– Молодой человек. Я знаю, что ситуация критическая, но если вы сдадитесь, болезнь вас сожрет! Уныние и депрессия лишь приблизят смерть, – док вздохнул. – Вы должны держаться, пока мы ищем лекарство. Нельзя опускать руки!

– Вы можете что-то посоветовать, Сан Саныч?

– Если будет совсем тяжело, можно использовать медикаментозный сон, но это вызывает необратимые последствия. Поэтому применять его следует лишь в случае крайней необходимости.

– Скажите честно, есть какой-нибудь прогресс в исследованиях? Хотя бы намек? – за два года Алекс подружился с доком и рассчитывал на откровенность.

– Увы, нужны масштабные исследования, а средств на это нет. Все, что мы можем – это замедлить развитие болезни. Но я продолжаю работать. Есть направления, которые мы еще не пробовали и сейчас мы ими занимаемся. А вы должны держаться до тех пор, пока мы не найдем решение. Я верю в успех.

Алекс не собирался сдаваться, это было не в его характере. Много лет он жаждал стать исследователем космоса и не хотел отступать от своей мечты. Если он подчинит болезни свою жизнь – это будет поражением. Да, случилась катастрофа, но он еще жив!

От путешествия на Юпитер, конечно, пришлось отказаться, зато его квалификация и связи помогли устроиться оператором зонда в поясе астероидов между Марсом и Юпитером. Лаборатория как раз располагалась в родном университете. Алекс находил работу нудной – скучно следить за автоматизированным аппаратом с гигантским временем отклика, но хотя бы через виртуальную систему наблюдения он мог быть там, где всегда хотел – в Космосе.

Для знакомых пришлось выдумать объяснение, что, мол, сначала ему нужно набраться опыта на Земле, а потом полететь в космос, да и кандидатскую можно защитить… Рассказывать о своих проблемах Алекс не хотел, он вообще неохотно раскрывал душу посторонним и не любил жаловаться: никто кроме членов медкомиссии и дока не знал правды.

С болезнью, правда, нужно было что-то делать. Готового решения не было, а медикаментозный способ Алекс сразу отверг. Да, он давал облегчение, но при этом разрушал волю и способность ясно мыслить. Но что делать парень не представлял и сначала просто терпел. Но время сна снижалось все больше и больше и при такой скорости он доберется до нулевой точки, когда не сможет спать вовсе, через десять – двенадцать лет. Но вряд ли он продержится так долго, скорее умрет от истощения.

Алекс верил доку и надеялся на его помощь, но умом понимал, что шансов мало, поэтому решил стать специалистом в области сна, узнать, как можно преодолеть последствия его дефицита. Перебрал много способов. Самым перспективным направлением показались техники по управлению вниманием и медитации. Их хорошо изучили на примере операторов сложных систем. Конечно, в современном мире уже все было автоматизировано, но старые наработки остались. Похожие методики также применялись в некоторых восточных учениях, в психологии и ряде боевых искусств. Они позволяли сохранять внимание и при этом снимали внутреннее напряжение.

Главным для Алекса была эффективность, которую он измерял при помощи персонального чипа. Такой устанавливался в детстве каждому гражданину и являлся одновременно и персональным компьютером, и средством идентификации, и даже личным доктором. Устройство могло контролировать сотни показателей, поэтому больной точно знал свое состояние и мог оценить эффективность техник управления вниманием.

Однако чип не отслеживал активность мозга, поэтому Алекс обратился к доку. Будучи крупным ученым, Сан Саныч мало доверял медитациям, но согласился поспособствовать и выделил оборудование для исследований.