Меня зовут Соня Мармеладова, по призванию и профессии я воспитатель. Работаю в детском доме в Красногорске уже месяц. Карьера не задалась сразу, потому что в мою группу шестилеток поступила – она – девочка – монстр с медовыми невинными глазками.

Сегодня понедельник. День смотрин и надежд, как для детей, так и для воспитателей. Приедут потенциальные родители и опекуны. И я должна сделать всё для того, чтобы найти девочке родителей.

Так будет лучше для всех!

С ног сбилась, ищу малышку битый час по всей территории детдома. Надо привести ее в порядок, умыть, одеть прилично, накормить, чтобы не попрошайничала (она это умеет). Девчонка – прирожденная актрисулька, наденет специально рваные джинсы с курткой, подойдет к забору, протянет худенькую загорелую ручку, выпучит огромные карие глазищи и взывает к прохожим:

– Подайте, Ради Христа! Нас в детском доме не кормят, конфет не дают, печеньками и кексами обделяют.

А мы потом краснеем за нее всем воспитательским составом, когда посторонние люди приносят пакеты с продуктами из магазинов и выговаривают:

– До чего же государство докатилось, детей не кормит!

Не представляю, что будет, если я не пристрою девчушку в хорошую семью. Именно на меня, на двадцатидвухлетнюю выпускницу педагогического университета повесили эту непростую ношу.

Осматриваюсь внимательно по сторонам, замечаю пропажу.

– Руслана, умоляю, отпусти его! – смотрю на исчадие ада, плачу. – Руся, если тебе не жалко Сашу, пожалей меня. Я ведь только нашла работу, она мне очень-очень нужна. Если руководство узнает, что ты отлупила третьего за неделю мальчика, меня уволят как профессионально непригодную.

Светловолосая шестилетняя девочка с огромными светло-карими глазами, похожими на два дорогих янтаря уставилась на меня как на пришельца. Что-то в ее стройном аналитическом алгоритме мышления сломалось. До этого она спокойно лупила мальчика, не чувствуя ни капли вины, а сейчас я призываю ее спасти меня – взрослую девушку.

Руслану Алёшкину перевели в наш детский дом ровно неделю назад, и за эти бесконечные семь дней у половины воспитателей, во главе с директрисой, появились толстые седые пряди волос.

– Что стряслось? Отпусти его! – говорю озабоченно.

Девочка в желтых шортиках и белой майке внимает моим мольбам и выпускает остатки рыжих Сашкиных вихров.

– Ну почему ты такая непримиримая, Русенька. – Протягиваю руку, чтобы погладить малышку, но тут же одергиваю назад. Эта может укусить и оцарапать.

Мой взгляд падает на светлую лохматую головку малышки с мягкими волосиками.

– Сделаю тебе прическу, самую модную.

Девочка с медовыми глазами гневно опалила взглядом Сашку.

И я только сейчас замечаю, что мальчик с испуганным лицом топчется на месте, боится даже уйти, чтобы не схлопотать по первое число.

– Сашенька иди… Руслана тебя отпускает. – Звучит смешно, но это правда. Матерая малявка сейчас заправляет нашим детским домом.

Девчушка – маугли, как мы – воспитатели, называем ее между собой за неуживчивый дикий нрав, сверлит меня взглядом.

– Ты умеешь делать хвосты? – скептически осматривает как скромно я одета и просто причесана.

Киваю с готовностью, по-японски кланяюсь.

– Трри хвоста?! – старательно выговаривает букву «р».

– Зачем ттак много? Два хватит.

– Трри!!

– Ладно-ладно, – приближаюсь к малышке настолько осторожно, будто передо мной живой тигренок.

Руся вскидывается, насупив носик. Осторожно, с интересом вдыхает ноздрями мой запах.

Молюсь всем богам на свете, чтобы пронесло. Хватаю девочку за руку.

Она у нее мягкая, теплая, нагретая на солнышке, с приятной бархатной кожей.

Вблизи малышка не такая крупная, какой казалась издали. Совсем крохотная, и даже кажется неопасной.

– Еда есть? – требует с меня мзду.

Достаю из кармана платья маленькое розовощекое яблоко, протягиваю девчонке. Сама думаю: – Не на ту она напала, я, когда шла к «тигру в клетку», продумала всё до мельчайших подробностей. А еще меня подгоняла мотивация.

Если смогу сегодня сделать так, чтобы какая-нибудь потенциальная мамочка влюбилась в девочку без памяти, тогда коллектив будет меня уважать до пенсии.

Руслана с хрустом откусывает яблоко, и я вздрагиваю. Звук такой, будто в меня впились ее маленькие беленькие зубки. Грызет яблоко. Радуюсь, что ее зубы заняты делом.