— Все хорошо, девочка, ты молодец. А теперь — отдыхай.

Холодный, лишенный каких бы то ни было эмоций голос Древней подействовал успокаивающе, и Игнис, закрыв глаза, погрузилась в пучины сна.

— Талантливая девочка, — покачала головой Орелия, помогая Ридгару отнести Игнис в телегу.

— Да уж. Не думал, что освоит Инферно в таком возрасте, — согласился Рэмирус, с любопытством поглядывая на догорающее огненное кольцо вокруг лагеря.

— Если она переживет это сражение, то станет, возможно, сильнейшей огнерожденной в истории Интерсиса, — Орелия изогнула в подобии улыбки свои металлические губы.

Ступившая на Путь Вечности любила эту девочку, такую смешную и страстную, такую непостоянную и жаждущую приключений. Она и правда, как две капли воды походила на Хилэрию. И лицом, и характером. Но, как и Хилэрия, Игнис рисковала не дожить до рождения своего первого ребенка.

"Старею, становлюсь излишне сентиментальной", — подумала Орелия, прекрасно понимая, что лжет самой себе — она всегда страдала от этого недуга. — "Не время копаться в прошлом, будем жить настоящим, тем более что будущего у нас, возможно, и нет".

— Кажется, первую атаку мы отбили, — заметила она.

— Ты ведь понимаешь, что это только начало? — фыркнул Ридгар. — Даже не разведка боем, а так, игра, хороший способ ослабить нас, не тратя собственных сил.

— Соглашусь, — заговорил Рэмирус. — Скорее всего, сейчас нам следует ждать грызунов, птиц, ну а там и до волков с медведями дойдет черед. Ибо сказал Господь: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.

— Будем надеяться, что Мислия все еще недостаточно хорошо контролирует амулет, — без особой надежды проговорила Орелия. — И что ей не удастся подчинить своей воле более развитых, нежели насекомые, существ.

— Таких, например, как вон те вот волки? — с иронией в голосе поинтересовался Ридгар, указывая подзорной трубой за спину Целительницы.

Та повернулась и с трудом сдержала вздох. Действительно, к лагерю стремительно приближалась разномастная орда обитателей леса. Кого тут только не было: и волки, и лисицы, и кабаны, и медведи. Перед ними бежали олени и лоси, могучие лесные гиганты, наклонив рога, неслись прямо на заграждения, будто бы имели шансы проломить их. А с небо, шелестя крыльями, пикировали хищные птицы: соколы и беркуты, ястребы и совы, даже несколько орлов, невесть каким ветром занесенных в равнинный Дилирис.

— Н-да, — только и могла что ответить Орелия.

— Парни, — над лагерем разнесся громогласный клич Пришки. — Ужин сам бежит к нам! Цельтесь лучше и сможете выбрать самые лакомые куски!

В ответ ей грянул рев марравских воинов, а в следующую секунду загрохотали аркебузы и пушки. На сей раз с ними не было огненной магии Игнис, но и мишени оказались куда заметнее…

Животные и птицы падали, их разрывало на куски, кровь и ошметки плоти летели во все стороны, и происходящее походило на кошмарный сон, плод фантазии безумного художника, напившегося самого крепкого вина, которое только сумел найти, и закусившего все это дело отборными мухоморами.

Спустя буквально несколько минут все пространство вокруг вагенбурга оказалось завалено телами мертвых и умирающих существ, и даже сквозь непрекращающуюся канонаду слышались вопли ярости и боли: лай, скулеж, рев. Магия Звериного Амулета не ведала жалости и снисхождения, а Мислия, надо было отдать ей должное, за прошедшие месяцы изрядно поднаторела в использовании одного из ценнейших артефактов Корвуса.

Некоторые из животных все-таки прорывались сквозь заслоны и добирались до людей. Вот смертельно раненый медведь с пятью или шестью засевшими в туше арбалетными болтами буквально проломил крепкие доски бронированной телеги и с размаху приземлился на зазевавшегося арбалетчика, могучим ударом лапы снося тому голову. Вот волк поднырнул под телегой и, врезавшись в ноги алебардисту, вцепился в незащищенный пах воина. Вот ястреб набросился на аркебузира, бритвенно-острыми когтями полоснув того по глазам.

Орелия чувствовала их боль и страх. Она хотела рвануться туда, где шел бой, исцелять, помогать, спасать… Хотела, но не могла. Древняя с трудом ходила, не говоря уже про то, чтобы делать что-нибудь еще. Ей оставалось лишь беспомощно лежать и наблюдать за разворачивающимся кошмарным зрелищем.

Утешало одно: животных в окрестностях было заметно меньше, чем насекомых, и они уже подходили к концу. Но и это не означало ни секунды передышки. Из леса начали выдвигаться люди, закованные в латы.

"Спешенные рыцари", — поняла Орелия, оглядывая стройные ряды воинов в отличном защитном снаряжении. — "Они боятся атаковать вагенбург в конном строю, потому как понимают: прорваться даже за первое кольцо телег всадникам будет очень тяжело.

— Кажется, наступает время главного акта в этой затянувшейся драме, — тихо обронила Целительница, не обращаясь, в сущности, ни к кому.

Однако Рэмирус услышал ее.

— Да, — согласился бывший император, — и кажется, что настал мой черед выходить на сцену.