Орелия в очередной раз остро ощутила свою беспомощность и бесполезность. Каких-то сто-двести лет назад она в подобной ситуации смогла бы вылечить десяток раненых бойцов, а пять-шесть сотен лет назад — размолола бы демона в пыль щелчком пальцев.

"Но не теперь. Теперь я — вот это", — она с грустью взглянула на единственную оставшуюся в ее распоряжении конечность и спросила Вилнара:

— Изегрим обучил тебя медитативным техникам?

— Да, госпожа, — монотонно ответил тот.

— Тогда начинай, причем немедленно. Тут — на Грани — это единственный способ хоть как-то восстановить силы. Впитай столько энергии, сколько получится.

Сказав это, она уселась, скрестив обрубки ног и, вытянув единственную руку в сторону, слилась с миром. Это было легко и просто, точно с момента последней медитации Орелии не прошли годы. Но сейчас она — измученная непрерывными воскрешениями, боем с королевой изначальных, открытием двери на Грань, а теперь еще и сражением с демоном — нуждалась в каждой капле силы, которую только получится впитать.

"Будет очень глупо, если мое старое сердце откажет возле двери, ведущей прочь из этого мерзкого места", — подумала она. Следующая мысль была связана уже с юным Вилнаром. — "Он заслужил пару ответов".

Передав той части сознания, что отслеживала обстановку вокруг, контроль над зрением и речью, она приоткрыла один глаз. Вилнар сидел напротив нее, скрестив ноги. Пальцы, сцепленные в замок, касались паха, и молодой ловчий, расслабленный и открытый миру, тихо нашептывал себе под нос какую-то молитву

"Скорее всего — мантру Тишины", — пришло Орелии на ум. — " Изегрим всегда предпочитал ее иным".

— Хочешь знать, почему даже молодой демон — проблема для меня? — проговорила она.

Вилнар дернулся от неожиданности — он ушел уже достаточно глубоко — но все же кивнул в знак согласия.

— Мы с тобой — люди — есть удивительный гибрид материального с невещественным. Неуничтожимая и бессмертная субстанция, именуемая прочими духом, заключена в плотскую оболочку. Когда оболочка разрушается, освобожденный дух устремляется в иной мир.

Вилнар слушал, не прекращая читать свою мантру.

— Наш дух, есть сосредоточение силы незримой. Я имею ввиду и волю, и способность к самопожертвованию, и многое другое. Тело же — твердо находится в материальном мире. Оно позволяет духу существовать, поглощая пищу, дарует осязаемые радости, заставляет подчиняться вполне понятным законам, кои распространяются на любые материальные объекты. Будучи двумя частями единого целого, тело и дух подвергаются влиянию мироздания в коем родились и обитают. Оно дарует смертным возможность поглощать не только еду, но и незримую энергию, что позволяет чародеям преобразовывать мир в соответствии со своими желаниями. Однако энергия эта по большей части исходит из мира материального. А Грань — слишком близка к иным пластам реальности, в которых действуют иные законы и рождаются другие существа. Она — граница между двумя реальностями, и каждая отбрасывает на нее свою тень. Что ты чувствуешь, медитируя?

— Тут, — Вилнар замялся, подбирая слова, — так голодно.

— Именно. На Грани чудовищно мало энергии, необходимой чародеям материального мира. Здесь слишком сильна Изнанка, которую пронизывают иные виды магии, непригодные для нас, но благоприятные разнообразным сущностям.

— Демонам?

— В том числе, — согласилась Целительница. — И многим другим. В любом случае, здесь мне куда сложнее использовать чары. То, что в Интерсисе я проделала бы с легкостью, здесь — предел возможного. Естественно, это не касается сноходцев, но у них — свои особенности.

— Это не касается и Кающегося, — заметил юноша, которому явно стало легче.

— По другим причинам, — отозвалась Орелия. — Он — дитя двух миров — уникален и неповторим. Именно это и стало основой его божественного могущества, но и послужило причиной страшного падения, из-за которого мой друг уже много веков искупает грехи… Но мы немного отвлеклись. Так вот, любым чародеям, очень сложно колдовать, находясь на Грани во плоти. Но проблема не только в этом…

Она сделала небольшую паузу и Вилнар, прервав медитацию, открыл глаза, с любопытством воззрившись на Древнюю.

— Проблема в том, что я умираю, — произнесла Орелия и, видя, как глаза юноши расширяются от ужаса и удивления, поспешила уточнить, — не волнуйся, не прямо сейчас. В принципе. Еще пару сотен лет назад я справилась бы с этим демоном без особых проблем, а сейчас, как видишь, лишилась еще одной конечности и полностью опустошила тот небольшой запас сил, который удалось восстановить за время скитаний по подземным переходам. Если честно… даже не знаю, правильно ли мы поступаем, бросаясь на помощь Игнис в таком состоянии, да вот только времени разыскивать Корвуса и составлять план спасения у нас нет. Так что — будем выкручиваться на месте.

Она на миг умолкла и спросила:

— Я удовлетворила твое любопытство?

— Да, о госпожа моя.

— Вот и славно, а теперь сосредоточься на восстановлении, у нас очень мало времени.

Они не просто скакали, нет! Небольшой отряд, возглавляемый Клеменсом Вентисом летел, точно на крыльях ветра. Приближающееся сражение между Волукримом и Дилирисом подгоняло. Безымянный должен был предстать пред судом Древнего и поведать тому свою историю. Молодой ветророжденный же — сын своего отца — не мог опаздать на битву.