Этот его вопрос заставил Вороньего Короля нахмуриться. Сегодня он выглядел все таким же здоровым и полным сил и Лариэс поклялся себе, что не отстанет от господина, пока тот не расскажет, каким это образом он омолодился.

— Я уверен, что именно этого Кайса и жаждет. У Дилириса даже вместе с Ривеландом нет ни единого шанса против Волукрима.

— Но ведь теперь у них ничего не получится, верно? — с надеждой в голосе спросила Игнис. — Госпожа Катержина отправила Генералу письмо. Мы все можем засвидетельствовать, что в нем написана правда, и я так понимаю, Сентий пал?

Корвус кивнул.

— Да. Лариэс позже расскажет тебе об этом, благо он оказался в самом центре событий.

Игнис удивленно моргнула и тот пожал плечами.

— Долго объяснять, да и не так это важно.

— То есть то, что ты принимал участие в штурме Сентия — не важно?

— Принимал участие? — ехидно хмыкнула Кларисса. — Игн, да он организовал его, склонив к измене капитана городской стражи, несколько мастеровых цехов, главу преступного мира столицы и нашего старого приятеля из гвардии принца!

— Ты. Расскажешь. Все. — Отчеканила Игнис и глаза ее блеснули, отчего сердце Лариэса трепетно дернулось в груди.

— Хорошо, хорошо, — поспешил он согласиться, — но разве у нас сейчас нет более важным тем для разговора?

Юноша многозначительно посмотрел на Корвуса и тот застонал, хлопнув себя по лбу.

— Вы обещали, ваше величество, — напомнил он.

Стон стал громче, а в следующий миг его сменил дружный хохот.

Все из товарищей Лариэса: и его старые боевые друзья, и новые, ставшие таковыми во время долгого и тяжелого путешествия на восток, и совсем новые — Лира с Алиссией и Клеменсом Вентисом, смеялись, точно дети, и в смехе этом выходило то напряжение и те страхи, что копились в них все эти дни.

Никто не знал, что принесет будущее, никто не представлял, действительно ли получится избежать новой Последней Войны, никто — даже Катержина, пристроившаяся в уголке и попивающая чай под присмотром перебинтованной Пришки, — не мог предсказать свою судьбу. И все же, они радовались, точно дети.

Тому, что все еще живы. Тому, что победили — пускай лишь сегодня, но победили. Тому, что я они все сидят в этом шатре и наслаждаются вином, а не покоятся на дне братской могилы.

— Я вижу, вы веселитесь? Это хорошо, ибо сказано было: "и похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем", — раздался голос и полог шатра откинулся в сторону, впуская новых гостей.

Лариэс с первого взгляда понял, кто этот мужчина, выглядящий на пятьдесят лет, заботливо поддерживаемый Орелией, а потому сделал то, что должен был любой добропорядочный христианин при встрече со святым, ушедшим от мира и посвятившим всего себя молитвам: он бросился на колени и замер перед Отшельником.

— Прошу благословить меня, отче, — попросил он.

Древний размашисто перекрестил юношу и опустил руку на его лоб.

— Сей раб Божий благословляет тебя, сын мой, — произнес он. — А теперь поднимись, я не люблю, когда люди падают ниц предо мной. Это навевает неприятные воспоминания о тех годах, когда я еще не нашел Господа.

Виконт поспешил исполнить приказ и с обожанием во взгляде уставился на ожившую легенду. Честно говоря, когда он узнал, что Отшельник все еще не отправился к престолу Его, то был поражен. Как и большинство жителей Дилириса, Лариэс был уверен в том, что великий правитель Аэтернума, отказавшийся от трона и добровольно отправившийся в горы сотни лет назад — еще до встречи своей с Архитектором — давным-давно уже вкушает заслуженные райские блага. Оказалось, что это не так.

Рэмирус Солум Квинт стоял перед ним и выглядел точно также, как и на гравюрах: библейского вида старец с длинной окладистой бородой, седыми волосами, спадающими на плечи, худым лицом и живыми умными глазами, в которых искрилась вера.

При этом — Лариэсу сразу бросилось это в глаза — выглядел чародей неважно: был бледен, его тряс озноб, на лбу выступил холодный пот. Даже великие маги могут перенапрячься — правила владения стихиями одинаковы для всех.

С трудом усевшись прямо на пол и прислонившись спиной к походному сундуку Катержины, Древний закашлялся и вытер тыльной стороной ладони выступившую на губах кровь.

— Недешево нам обошлось спасение юной Игнис, — проговорил он, наконец, — но оно того стоило. Если бы еще Ридгар был здесь. Он так и не пришел в себя.

— Я разберусь с браслетами, как только вернемся в Сентий, — пообещал Корвус.

— Стало быть, столица Дилириса действительно пала? — переспросил Отшельник.

— Да.

— Я бы хотел послушать, как это произошло.

Множество пар глаз уставились на Лариэса и тот со вздохом принялся рассказывать, так как понимал — отвертеться не получится. Он говорил едва ли не до самой ночи и когда закончил, с досадой понял, что так и не узнал ровным счетом ничего о способностях Корвуса.

Учитель, однако, с легкостью прочитал невысказанный упрек юноши, потому как, уходя, шепнул тому на ухо: