— Ты запудрил моей дочери мозги, а она составила бы хорошую партию герцогу Шарахшану.

— Только это вас интересует, да? Какое положение она бы занимала, выйдя замуж за престарелого извращенца, — выплюнул ему своё негодование, — старикашка славился своей жестокостью избивая и мучая жён, которых было целых десять. И всё равно не переводились желающих отдать за него очередную смертницу.

— Наш род бы возвысился, я бы занимал место в палате лордов при Асмодее, а ты выжил, хотя должен был сдохнуть в непроходимых катакомбах. Ещё и эта недалёкая покончила жизнь самоубийством. Но скоро всё изменится, Асмодей займёт полагающийся ему трон, а я буду на первом почётном месте после него.

— У вас ничего не получится, Люцифер не позволит.

— Уже получилось. Ты тут. В моей власти. И ещё пара десятков верховных демонов.

Его каркающий смех с бульками мало похожими на звуки живого существа вызывал лишь отвращение. А жрец продолжил рассказ:

— Скоро наступит парад планет, и последняя печать рухнет, жрец осклабился — такая удивительная ночь нам предстоит. Да и хватит болтовни, я хочу насладиться твоей болью…ты знал, что боль многогранна? Она бывает щемящей со вкусом обид, резкая, мучительная, обжигающая…я обещаю, со мной ты познаешь все грани боли.

Два дня и две ночи это подобие существа пытало меня разными способами, упиваясь властью надо мной. И когда я подумал, что он больше меня ничем не удиви, т привели её — мою Кишму — моя награда и моё проклятье.

Разбитыми в кровь губами больше пошевелил, чем сказал, чтоб простила меня, не уберёг. Обещал её защищать и не смог выполнить. Если выживем, буду молить её простить мою оплошность, что допустил такое.

С каждым ударом хлыста я вздрагивал, каждый шлепок о её кожу отзывался болью и бурей внутри. Я смотрел, как брызги крови моей любимой заливают пол… Любимая… до этого момента, я и не подозревал, насколько глубоко Кишма проросла во мне.

Словно сбросив пелену с глаз, я смотрел на неё словно на чудо света. Она не билась, не кричала от боли, лишь губа была зажата настолько, что капля крови сорвалась с её губ и слезинка за слезинкой тихо скатывались по щеке.

Я не мог больше на это смотреть, но нельзя провоцировать жреца, иначе он её изобьёт до смерти. Мой персональный ад продолжался.

Наконец выдохновшись жрец нас покинул, а Лоллиана потеряла сознание.

Глава 17

Сколько я была без сознания не знаю, но приходя в себя, первой мыслью было — лучше бы ещё была в отключке.

Руки и ноги затекли настолько, что я практически их не чувствовала, а спина горела огнём из боли, и казалось, я чувствую каждую капельку крови, которая сочилась и стекала по спине.

Увидев, как мучитель принёс новые орудия пыток, я наблюдала, как это существо с маниакальной любовью расставляет предметы экзекуции. Я понимала, что дальше будет только хуже. Это существо не выпустит нас отсюда живыми.

Каким бы сильным ни был Абигор, без возможности оборачиваться его быстро приведут к смерти. Нас спасёт лишь чудо. Чудо, мысленно проворачивая снова и снова это слово. Что — то подобное уже происходило в моей жизни, когда я отчаянно ждала чуда и вызвала Марбаса, и сейчас чувство, что я что — то упускаю не давало мне покоя.

Вспомнила, инициация. Если всё пройдёт как надо, я смогу стать валькирией. Если нет…швах его раздери, пусть всё катится подальше. Крови — достаточно вытекает из меня, слова я выучила. Только вот жрец увидит, что происходит что-то не то, хоть бы отошёл на ненадолго, хоть чуть- чуть времени мне нужно.

Жрец как будто услышал мои просьбы снова ушёл, видимо, забыв важное орудие пыток. Я к этому времени была полна решимости и произнесла тихо, но с уверенностью:

— Кровь к крови моей, сила к силе моей, веди меня сквозь мглу и свет, и пройдя раскрой крылья мои, ибо я дочь твоя Валькирия.

Последнее слово я практически выплюнула из себя, поскольку силы покидали меня и голова кружилась от слабости.

— Лоллиана, что ты делаешь? — голос Абигора хрипел и прерывался.

— Так надо. Муж чтобы ни случилось дальше, помни, что я люблю тебя, полюбила с того момента, как увидела на том балкончике.

— Ты говоришь так, словно прощаешься, Кишма посмотри на меня — не смей сдаваться, ты сильная…

Что говорил дальше, я не услышала, поскольку меня на кусочки рвала боль такой мощи, что, казалось, внутренности словно перемешали блендером без анестезии.

Меня крутило и выгибало дугой, пока сила валькирий пронизывала меня мощным потоком. Заживляя раны на спине и одновременно ломая всё моё сознание.

Сила просила, молила, приказывала отпустить её, дать показать, насколько она сильна. Манила меня яркими картинками, как расправится со жрецом. Соблазняла показывая, как спасёт Абигора, и остальных существ. Обижалась, что я не доверяю ей.

Сила бежала по моему телу, которое содрогалась в судорогах, её становилось всё больше и больше давя на меня, проверяя, насколько я убеждена в своих взглядах, стремлениях, она считывала всю мою жизнь, день за днём, и я словно заново проживала свою жизнь.